Девушка, сначала пытавшаяся лишь отвлечься, рассматривая наборы слов, незаметно вникла в их смысл и зачиталась по-настоящему. Невольно она забылась, будто переместившись в совершенно другой мир. Притчи были слишком плоскими и линейными. Казалось, их скрытый смысл лежал на поверхности, но что-то было в священных текстах и такое, что перехватывало дыхание. Одна из притч называлась «Я смотрел вверх». И Ася нашла в ней свой смысл.

«Один любимый прихожанами раввин[Духовный лидер или религиозный учитель в иудаизме] вспоминал, как в детстве играл с другими детьми. Все они взбирались вверх по лестнице. Все, кроме будущего раввина, боялись подняться слишком высоко. Позднее дедушка спросил его:

— Почему ты не побоялся залезть выше других?

— Потому что они, поднимаясь вверх, смотрели вниз, — объяснил мальчик. — Они видели, как высоко забрались, и поэтому испугались. Я же поднимался и смотрел вверх. Мне казалось, что я нахожусь ещё низко, и это побуждало меня продолжать восхождение.»

Девушка отняла взгляд от книги и задумчиво вгляделась перед собой. Казалось, самая обычная история о смелости заиграла новыми красками. Она словно говорила: «Иди вперед!». Оглядываясь назад, Ася видела лишь свои ошибки, боль и разочарование. Она собственными руками цеплялась за груз, что тянул ее к прошлому, и не могла идти дальше, вверх по лестнице. От осознания собственной никчемности в груди разгоралась искра ярости. Ася не хотела быть пятым колесом, она жаждала сама решать свою судьбу, а не отдаваться воле череды случаев и происшествий. Все, что с ней случилось, — не ее вина, а лишь результат Отцовской власти. И пока Коэн будет продолжать сидеть на своем дубовом троне, возглавляя ярмарку тщеславия, все смерти и жертвы будут напрасны. Этого нельзя было допустить, как бы тяжело не было на пути к свободе.

И тогда мысли Аси вновь вернулись к самому важному: улики, доказательства и миллионы вопросов, ответы на которые добыть слишком тяжело. В голове прозвенел голос матери: «Мне пришло от нее сообщение, что она не хочет со мной общаться».

«Но как это возможно?» — закусив ноготь большого пальца, задумалась Ася. — «На прошлой неделе… Тогда мои вещи уже забрали. Но кто? Получается, что тот, у кого мой телефон сейчас, знает правду. Кто я, зачем я здесь и кто моя мать. Но почему до сих пор не выдал меня Отцу? Почему играется с перепиской?»

Ася отложила книгу на пол и резво вскочила со своего места, собираясь наведаться к соседке. Алла была в комнате, когда вещи Екатерины Лебедевой забрали, а значит, могла знать, кто стоит за этим сообщением. Возможно, это был один и тот же человек.

Ася в спешке покинула библиотеку, подгоняемая неумолимым желанием узнать правду. Время близилось к концу послушания, и Алла должна была уже вернуться в комнату. Она вечно заканчивала работу раньше срока, даже если дел было невпроворот. И этот раз не стал исключением: женщина полулежа расположилась на кровати, открыв свой любовный роман на первой странице. Увидев в дверном проеме запыхавшуюся соседку, Алла криво усмехнулась:

— Кросс бегала?

— Алла, — шумно выдохнув, произнесла Ася и упала на кровать, переводя дыхание. — Ты помнишь мой второй день здесь?

— Конечно, я записываю каждый твой день в своем личном дневнике, — саркастично начала соседка, картинно перелистывая свою книгу. — А, вот. «Дорогой дневник… Сегодня у моей соседки праздник — она впервые приняла местный наркотик и…»

— Алла, — рыкнула Ася. — Я серьезно.

— Солнце, что конкретно тебя интересует? — приторно нежным тоном заговорила женщина. — У меня нет твоего посекундного расписания.

— Тогда вечером забрали мои вещи. Помнишь, кто именно приходил за ними?

— По-моему, я говорила… — недоверчиво протянула соседка. — Мне повторить?

— Если не сложно, — в тон ответила Ася, чувствуя как внутри закипает раздражение.

— Зайчики Отца, — безразлично пожала плечами Алла. — Я хотела, чтоб они дождались тебя. Но пути… неисповедимы.

— Только Зайчики?

— Только Зайчики.

— Вот черт, — Ася разочарованно опустила плечи.

— Но, кажется, я слышала голос Андрея в коридоре… — неуверенно продолжила Алла. — Я запомнила, потому что услышала писк Ксении. Она в очередной раз докапывалась до него.

— Андрея?

— Ну не Отца же. Или, по-твоему, он лично должен забирать личные вещи послушников?

— По-моему, он вообще их трогать не должен, — резко рыкнула Ася.

Значит, вещи забрал Андрей. Связан ли он с этим сообщением? Знает ли правду о новенькой послушнице? Но на телефоне был пин-код. А еще Андрей — приближенное лицо Отца. Как он может умолчать о том, что гипотетически угрожает безопасности общества? Все-таки, подозревать Андрея глупо. Он здесь не последний человек, и не может рисковать собой и своей должностью из-за какой-то отступницы. Однако Андрей постоянно проявлял к Асе интерес. Связано ли его молчание с возможными чувствами? Хотя думать о таком слишком самонадеянно. Да и Андрей не шестнадцатилетний школьник, который готов рискнуть всем ради влюбленности, что кажется такой сильной и вечной. А если он просто наводит справки до сих пор?.. И ждет подходящего момента, чтобы раскрыть карты? Но какой может быть подходящий момент? В чем смысл его действий?

Голова вновь распухла от вопросов. Ася бежала к Алле в надежде, что ответит хотя бы на одну из загадок «Пути», но на деле запуталась в клубке тайн еще сильнее. Это стоило обсудить с Павлом, спросить совета у него. Сын Коэна наверняка знает о местных порядках намного больше, и может обладать информацией о том, где хранятся вещи послушников и кто имеет к ним доступ. Однако как скоро у них получится увидеться? Обычно встречи назначал сам Паша. Ася могла рискнуть и в очередной раз нарушить установленный распорядок дня, но сейчас это было особенно опасно. После произошедшего с Ксенией наверняка должны были усилить охрану или хотя бы увеличить надзор над послушниками. Это…убийство не могли оставить без внимания. Наверняка за стенами личных комнат послушников и общих коридоров во всю силу идут разбирательства и расследования. Сейчас нужно было залечь на дно и ждать, когда Паша придет сам.