“Вы же знаете, что сделали мной сатанисты”, — с упреком сказала она.

Как оказалось, сатанисты совершенно вылетели у Стива из головы, что неудивительно, если принять во внимание тот факт, что он изначально не очень-то верил в эту историю. Да, он допускал, что в прошлом девушка действительно пережила сексуальное насилие, но рассказы о том, что в этом был замешан “культ поклонников дьявола”, до сих пор вызывали у него скепсис.

“Я был настолько уверен в том, что выстроил прочные и доверительные терапевтические отношения с этой девушкой, что совершенно расслабился и перестал подбирать формулировки. Этого нельзя было допускать. Меня искренне огорчила ее реакция. Я буквально со слезами на глазах клялся ей в том, что никогда, ни при каких обстоятельствах, не причинил бы ей вреда. Мне было невыносимо обидно, что она глупая фраза за долю секунды умножила на ноль все предыдущие успехи”, — сокрушался Лэнктон.

Стив умолял клиентку не делать скоропалительных выводов. Он предлагал ей успокоиться, хорошенько все обдумать, а потом продолжить терапию позднее, когда она будет к этому готова. Он даже посоветовал ей привести с собой на прием кого-нибудь из доверенных друзей, если она настолько боится оставаться с ним наедине.

Девушка так и не вняла доводам Стивена Лэнктона. Прямиком из его кабинета она отправилась к лечащему врачу, который направил ее на психотерапию, и подала официальную жалобу на неэтичное и неподобающее поведение Стива. Началось расследование, и Лэнктона вызвали на интервью. К счастью, ситуацию удалось достаточно быстро прояснить, и все сошлись на том, что это было простое недопонимание, а в действиях Стива не было ни малейших признаков нарушения профессиональной этики. Впрочем, когда Лэнктон вспоминает эту историю, ему до сих пор становится дурно.

Пока мы слушали историю Стивена Лэнктона, наши сердца буквально разрывались от жалости и сочувствия. Пожалуй, каждому из нас до боли знакомы подобные ситуации, когда одно случайно брошенное слово или глупая безобидная ошибка стоили нам, казалось бы, идеальных рабочих отношений с клиентом. Такие досадные истории всегда заканчиваются одинаково. Будь-то неуместная шутка, бестактное замечание или совершенно неприметное и заурядное действие, которое человек в кресле напротив неожиданно наделил неким скрытым смыслом, результат всегда один: клиент без объяснений бросает терапию и больше никогда не возвращается, не оставляя специалисту шанса прояснить недопонимание.

В случае Стива лечащий врач, руководствуясь лучшими интересами клиентки, постарался разобраться в ситуации, и Стивен Лэнктон был ему за это искренне благодарен, даже несмотря на то, что обстоятельства их знакомства оставляли желать лучшего. Лэнктон был растерян, удручен и подавлен, но по крайней мере у него была возможность с кем-то обсудить произошедшее. Мысль о том, что перед ним была жертва сексуального насилия, а он неумелыми действиями усугубил ее травму, до сих пор не дает ему покоя.

До того рокового дня Стив много работал с психологическими травмами и занимался реабилитацией жертв сексуального насилия. Он настолько преуспел на этом поприще, что считался одним из признанных экспертов, вел супервизию и занимался подготовкой специалистов. Тот злополучный провал поставил крест на всех его начинаниях. После истории с возмущенной клиенткой Лэнктон почувствовал себя настолько некомпетентным, что больше не имел ни малейшего желания продолжать работу в этом направлении.

Видя, с каким трудом Стиву даются воспоминания об этом случае, мы засомневались, стоит ли развивать тему и спрашивать его о сделанных выводах и вынесенных уроках. Впрочем, предвосхищая наш вопрос, Стивен Лэнктон сам пустился в рассуждения.

“Данный случай наглядно иллюстрирует те принципы, которые Милтон Эриксон вбивал мне в голову и о которых мне нельзя было забывать и на долю секунды. Самое главное — говорить с клиентом на его языке, ориентироваться на его восприятие. То, что тебе удалось выстроить с человеком хороший терапевтический контакт, не означает, что ты можешь позволить себе пренебрегать базовым принципом психотерапии. Нельзя говорить с клиентом с высоты своего авторитета, руководствуясь исключительно собственным опытом, и требовать, чтобы он отвечал тебе на твоем языке. Да, хороший контакт действительно открывает двери в душу клиента, однако не так широко, как кому-то может показаться”, — заключил Стив.

Именно во время этого разговора и родилось название главы, которое идеально подчеркивало главный смысл идеи Лэнктона: говорить с клиентом на его языке. Мы сошлись на том, что именно эта фраза как нельзя лучше передавала суть обоих историй, которые поведал нам Стив.

“Ну что вы, в самом деле, — подтрунивал над нами д-р Лэнктон, — застали меня в уязвимом положении и сразу набросились. Признайтесь, вы просто собираете на меня компромат”. Все трое рассмеялись, но эта шутка невольно вернула наш разговор к тому, с чего мы начали.

“Поскольку мы заговорили об уязвимости, мне кажется, именно сейчас, когда вся страна чувствует себя как никогда уязвимой, настал подходящий момент для того, чтобы попросить наших коллег не бояться этого ощущения и более откровенно говорить о своих профессиональных неудачах. Как-то я читал лекции в Германии. Это было после того, как прогремела Чернобыльская катастрофа. То, как говорили и вели себя тогда эти люди, очень напоминает мне то, как я говорю и чувствую себя сейчас. Они были напуганы, это был иррациональный страх, они боялись за свои жизни, однако сами того не осознавали, поскольку их мысли были всецело заняты этим жутким событием”.