— Эй!

— Ты украла мое мороженое! — Джейкоб лежит на мне, щекоча мой бок.

— Что там было про владение?

— Воровка мороженого!

Я хихикаю и корчусь как от его нападок, так и от холодной плитки подо мной.

— Джейкоб! Остановись! Прости!

Его большие руки обхватывают меня, и он слегка приподнимается.

— Правда?

— Может быть.

Он поднимает одну бровь, пристально глядя на меня.

— Может быть?

— Ну, я имею в виду, я хотела мороженое.

— Правда?

Я киваю и прижимаю руки к его крепкой груди, а затем перемещаю их на плечи.

— Хотела.

— А как насчет того, чего я хочу? Это мороженое было на моей ложке. Ты мне кое-что должна за то, что забрала его у меня.

Его слова разжигают жар в моей душе, и я ужасно рада, что мы все еще голые, потому что это сделает второй раунд сегодняшней ночи намного проще.

— Правда?

— Ага.

Я ухмыляюсь, проводя пальцами по его щеке.

— Чего ты хочешь?

Его глубокий голос низкий и теплый.

— В последнее время я хочу только одного.

— Да?

Он кивает.

— Да, я хочу тебя.

Глава двадцать шестая

Джейкоб

Я переворачиваюсь на спину, вдыхая теплый яблочный аромат, присущий только Бренне. Она ворочается во сне, прижимаясь к моим рукам, а я глажу ее волосы. Проснуться вот так — это все, чего я поклялся никогда не желать. Я был лжецом и идиотом. Не знаю, как я смогу отказаться от этого. Она еще немного шевелится, слегка перекатывается, чтобы посмотреть вверх.

— Привет.

— Привет.

Она мягко улыбается.

— Как спалось?

Это была одна из лучших ночей с тех пор, как я вернулся. Не было ни ветра, бьющего ветки по окнам, ни генератора, отключающегося из-за того, что у него закончился бензин, из-за чего я просыпаюсь в липком поту.

— Хорошо. А тебе?

Она тянется назад и проводит ногтями по моей щеке.

— Я отлично спала, даже когда твой подбородок царапал меня.

Я наклоняюсь, трусь лицом о ее спину, и она смеется, отстраняясь.

— Вот так?

— Да, перестань! — она игриво хлопает меня по плечу.

— Знаешь, это первый раз, когда я вижу, как ты просыпаешься утром.

Она проводит пальцем по моей щеке.

— Мне нравится.

— Мне тоже.

В ее глазах есть тепло, которое я никогда не захочу забыть. Когда она смотрит на меня, кажется, что я могу сдвинуть горы. И ради нее я хочу этого.

— Прошлая ночь была просто замечательной, — пробормотала Бренна.

— Как часто тебе удается отправить детей на ночевку?

— Недостаточно часто.

Я хочу рассказать ей о своих откровениях, касающихся нас, и о своих чувствах. Думаю, она чувствует то же самое, но я не уверен. Ее глубокие голубые глаза наблюдают за мной, оценивая меня, и я задаюсь вопросом, может ли она читать мои мысли. После нескольких секунд молчания и простого разглядывания друг друга ее желудок урчит.

— Голодна?

Она кивает, и связь, которую мы разделяли всего несколько минут назад, исчезает.

— Каждое утро я просыпаюсь рано и чувствую голод. Прости.

Я смотрю на часы.

— Это рано?

— Ну, для кого-то, наверное, да. Семь — рановато для выходных.

Я смеюсь и хватаю телефон.

— Сейчас десять тридцать.

Бренна быстро встает, потянув за собой простыню.

— Что? Уже десять тридцать? — почти кричит она. — Я никогда не сплю до семи! Вставай!

— Что случилось? — спрашиваю я, слыша панику в ее голосе.

— Тебе нужно идти!

— Что? Куда?

Бренна встает с кровати, накидывает халат и собирает волосы в хвост.

— Дети будут дома с минуты на минуту! Ты должен одеться! Быстро!

Поскольку она явно на грани срыва, я не спорю. Я оглядываюсь по сторонам, хватаю одежду, которую мы бросили в комнате, когда я нес ее на плече прошлой ночью, шлепая ее по заднице за то, что она взяла мое мороженое.

— Боже мой. Мы не можем допустить, чтобы они увидели нас в таком виде. А тут еще мои свекры! Я никогда не переживу этого. Это конец моего спокойного существования. Мне снова придется выслушивать лекции о сексе без брака. Они делали это, когда я забеременела Мелани. О Боже, о Боже, о Боже, я не могу в это поверить!