– Может пустить туда Шаубергера? – Рихтер почесал щёку. – Этот мужчина куда головастей, чем ваша команда!

– Ни в коем случае! Мы не можем ему доверять! Он не благонадёжный…

– Естественно, не хотите, чтобы кто-то снял сливки с вашей победы. Лэнг, советую хорошо выспаться. Потому что работы предстоит адова куча. Так или иначе, мы начнём строить летающие «диски», с двигателем пришельцев или Шаубергера.

Инженер молча поднялся и вышел, демонстративно хлопнув дверью.

Лэнгу придётся смириться и поделиться славой с другими. Тщеславие подобно сильному дождю, если уж накрывает, то с головой и без пощады.

Иосиф Сталин любил проводить время на Кунцевской даче. Особенно весной, когда сад благоухал цветами, тёплый воздух наполнялся сладким ароматом, а солнце висело в зените. Изумрудное здание окружали многочисленные террасы, одна из которых вела сюда. Вождь народов с удовольствием спускался к деревьям, прогуливаясь и раздумывая о судьбе страны.

День не задался с самого утра. Мало того, что его разбудил звонок из Кремля, так ещё и закончился табак в любимой трубке. Просто смешно: обычно запасов хватало на год, а тут резко пропало зелье из закромов. Пришлось вызывать машину из Москвы, при этом до смерти напугав охранника, что не позаботился удовлетворить нужны вождя. Так или иначе в течение часа у Иосифа было скверное настроение, словно тучи омрачили лицо, а в глазах метались искры молний.

Он не собирался возвращаться в столицу, по крайней мере сегодня. Если так надо, пусть товарищ Ежов тащит свой упрямый зад сюда. Небось вновь нашёл улики, что артиллерийским огнём накроют врагов народа. Сталин предчувствовал бурю, сердце предательски сжималось в груди. Он дотронулся до розы, ощутив прилив нежности, а затем оцарапался об один из шипов. Вот она истина жизни: за милой красотой скрывается хищный оскал монстра.

С другой стороны, он ведь сам этого хотел, назначая Ежова на пост главы Наркома Внутренних дел. Пусть считают вождя параноиком, плевать. Но множество людей недовольно решениями Сталина, и лишь вопрос времени, когда вражеский кулак нанесёт удар в тыл.

Иосиф вернулся в здание, пытаясь избавиться от плохих мыслей.

Огромная прихожая метров пятьдесят в поперечнике встретила его уютной тишиной. Краем зрения он уловил движение охранников, которые поспешили спрятаться в комнате, чтобы не раздражать спокойствие вождя. Все стены облицованы деревянными панелями, висели вешалки для гостей, но большее внимание уделялось картам Европы и мира. Иосиф с минуту смотрелся в зеркало, пытаясь пригладить непослушные усы. Срочно вызвать парикмахера, иначе станет похожим на дикаря.

Сталин направился в сторону кабинета, когда услышал взволнованный голос за спиной:

– Прибыл по вашему согласию, Иосиф Виссарионович!

– Товарищ Ежов, - промычал вождь народов, поворачиваясь к гостю. – Вижу, табачку мне не привезли, ведь так?

Народный комиссар внутренних дел расплылся в елейной улыбке, становясь похожим на блин, что передержали на сковороде. Ежов никогда не был красавцем, черты лица острые, холодные глаза бьют наповал. Ему правда не хватало иголок, как у настоящего ежа. Но больше всего поражал рост мужчины – полтора метра, настоящий карлик. Многие кто смеялся над ним в прошлом поплатились за это, отбывая сроки в суровых сибирских тюрьмах.

По случаю приезда к Сталину Ежов надел парадный мундир, красные звёзды на петлицах отливали кровью. Он вытянулся по струнке, держа в руках небольшую коробку с табаком.

– Ежевичка! – усмехнулся Иосиф, заключая Ежова в объятия. – Вот что значит оперативник высшего разряда! Ты не обижаешься на прозвище?

– Никак нет! – Комиссар даже не покраснел, а продолжал стоять с невозмутимым лицом. – Как будет угодно любимому отцу советских людей!

– Хорош лебезить, Николай Иванович, - хмыкнул Сталин, забирая табак. – Спасибо за подарок. Пошли в кабинет, дела не ждут.

Ежов последовал за вождём, предвкушавшим тёплое свидание с трубкой, что наполнит его тело никотином. Кабинет представлял собой просторное помещение с диванами, на которых он частенько отсыпался. Они уселись за длинный стол с аккуратно разложенными письменными принадлежностями и пепельницей. За окном солнце светило вовсю, весна пробуждалась. Короткие шторы успокаивали нервы Сталина, никто не подкрадётся незамеченным.

– Ты утверждал, что есть новые доказательства заговора со стороны высших военных чинов, - сразу перешёл к делу Сталин, поджигая табак. – Сколько месяцев талдычишь об одном и том же, будто дятел, ей-богу. Надеюсь, в этот раз предъявишь что-то лучшее, чем показания любовниц. Бабы – Зло, дорогой товарищ. Особенно, когда они хотят отомстить бывшим мужчинам.

– Боюсь, дела обстоят настолько скверно, что не остаётся иного выхода как задержать маршала Тухачевского, - сказал Ежов.

– Клим подбил тебя?

– Товарищ Ворошилов не имеет к этому никакого отношения.

– Ну да, прямо сама невинность! Они несколько лет воюют друг с другом за место под кремлёвским солнцем. Ладно, рассказывай, что к чему.

– К нам поступила записка от одного из курсантов разведшколы, - продолжал тараторить Ежов. – Он подслушал важный разговор между полковником Ноздрёвым и его лейтенантом. Похоже, оба поддерживают заговор против советской власти. Ноздрёв с Тухачевским старые приятели, не удивительно, что он вплёл его в свои сети.