– Так как же! Как ни придёшь к начальству, так никого нету. Все кабинеты закрыты. На охране один дед стоит, и тот будто стоя спит. Ни тебе справки какой взять, ни вопрос какой решить. В посёлке даже по тротуарам только в сапогах ходить можно.

– А где же всё ваше руководство? – удивилась Ира.

– Камень счастья все ищут, – хихикнула дежурная. – Да и сама скоро всё узнаешь.

Этот разговор заинтересовал Иру. Она поднялась в свой номер и решила сразу записать услышанное. Яркое солнце светило прямо в окно. Ира протянула руку к занавеске, чтобы её задёрнуть, и обомлела: огромный огненный шар медленно двигался над самыми верхушками деревьев, почти задевая их. Так продолжалось минут пять. Ира стояла неподвижно, как заворожённая, глядя в окно, пока не поняла, что на улице поздний вечер. «Солнце» исчезло неожиданно. И сразу на тёмном небосводе маленькими лампочками вспыхнули тысячи звёзд, будто сказочный великан подбросил вверх горсть тлеющих углей.

«Вот это да! – мысленно воскликнула Ира. – Кажется, началось». Она больше не злилась на Главного редактора и не жалела, что её занесло в эту «дыру». Настроение неожиданно улучшилось. Исчезнувшее «солнце» как будто осветило её изнутри. Ира с досадой вспомнила утреннюю сцену за завтраком. «И что я привязалась к этой запеканке, – подумала она. – Нормальная запеканка. Просто вкус необычный». Ирине вдруг стало стыдно за свою несдержанность. И неожиданно её будто обдало тёплой волной детских воспоминаний. Почему именно детских! Воспоминания лились потоком. Ира с удивлением поняла, что остановить этот поток она не может. Вот дедушка везёт её на санках, и большие лохматые снежинки падают прямо на её пуховую шапочку, тают на носу и пухлых щеках. Вот с мамой и папой они в лесу. Иришка сидит у поросшего опятами пенька, где пять минут назад оставили её родители, и самозабвенно гоняет травинкой жирную чёрную улитку. Улитка недовольно ёжится и шевелит вытаращенными глазками на «проволочках». Неожиданно из кустов выскакивает мама и начинает что-то взволнованно говорить. Кажется, она бранит Иру за то, что не отзывалась на испуганные вопли родителей. Да, девочка и не слышала их тревожных криков.

– Мама, смотри какой селезень, – не обращая внимания на мамин возмущённый тон, говорит Ира.

– Не селезень, а слизень, – смеётся мама вместе с подошедшим папой.

А однажды Ира обиделась на маму, потому что она сказала, что Иришке на нос покакали маленькие мушки. Ира так истошно кричала, что никакие мухи не какали на её нос… Маме пришлось успокаивать Ирочку, стараясь объяснить, что это просто шутка. «Почему я тогда впала в такую истерику, – думала Ира. – Просто начиналась весна и у меня на носу действительно высыпали мелкие веснушки».

В дверь опять постучали, и бурный поток воспоминаний так же неожиданно прервался, как и начался. «Господи, что это было? – удивлённо подумала Ира. – Вроде никогда не страдала сентиментальностью». Дверь приоткрылась и в щель просунулась нога в домашней туфле. За ногой появилось и всё тело тёти Маруси. Её руки были заняты подносом, накрытым белой салфеткой.

– Вот, решила покормить тебя. А то до утра далеко. Собрала, что было в буфете. Ничего, что на «ты»? – Вдруг спохватилась тётя Маруся. – Ты ж ещё молодая. Ещё навыкаются с тобой. Разносолов у нас не бывает. Завтра с утра в буфете рассчитаешься, а пока ешь, а я посижу, если ты не возражаешь.

Ира не возражала. В этом чудном посёлке Ирина уже перестала удивляться чему-либо. Она даже обрадовалась приходу старой горничной. Ужин оказался вполне пристойным: холодная куриная ножка с дольками апельсина, баночка йогурта и сдобная булочка. Кроме этого, на подносе оказалась вазочка с любимым черничным джемом, тарелочка с несколькими кусочками сахара, двумя пакетиками чая и большая голубая чашка.

– Сейчас чайник принесу. На подносе-то всё не уместилось, – сообщила тётя Маруся, закрывая за собой дверь.

Оставшись в комнате одна, Ира вдруг поняла, что ей здесь нравится. Ей просто хорошо. Куда-то ушли раздражение, недовольство, ощущение личной неустроенности и одиночества. Тётя Маруся принесла чайник и ещё одну чашку. Они долго пили чай вприкуску с московскими пирожными и разговаривали ни о чём. Ира сквозь сон слушала болтовню о летающих звёздах, о страшной «чукабаре», пожирающей кур в курятниках.

– Чупакабра, – непроизвольно поправила Ира. – Может это просто лиса? – спросила она, почти засыпая над очередной чашкой чая под монотонное бормотание тёти Маруси

– Да как же! – возмутилась рассказчица. – Весь посёлок знает, что это чукабара.

Но Ира, свернувшись калачиком в кресле, уже спала, положив голову на его подлокотник.

– Умаялась девка. Так, у нас тут все хорошо спят, – прошептала женщина. Подсунув под голову Иры подушку, она собрала посуду и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Ночью началась метель. Ветер с воем бросал горсти снега в окно, но Ира ничего не слышала. Она спала крепким здоровым сном.

Утро встретило Иру обычным солнцем. Подойдя к окну, она убедилась, что на улице действительно день и солнце не гуляет вдоль горизонта. Свежий снег, выпавший ночью, искрился и переливался радужным светом. Вдоль берега реки размашистым шагом бежал лыжник. Ира залюбовалась его ровными размеренным ходом. Ей казалось, что она слышит, как под его лыжами скрипит снег. Вскоре красная куртка лыжника скрылась из виду, и Ира перевела взгляд на реку. Рыбаки уже были на боевом посту. Ирина решила, что обязательно узнает, что они ловят. К своему удивлению, она вдруг поняла, что у неё прекрасное настроение. Быстро умывшись, сбежала на первый этаж. В буфете никого не было. Ира села за чистенький столик у окна, откуда открывался вид на посёлок. На улице было безлюдно: то ли просто ещё рано, то ли все уже были заняты своими делами.

– Скажите, а что за огненный шар вчера вечером катился над лесом? – обратилась Ира к буфетчице, подошедшей к её столику.

– Что, уже видели? – совершенно не удивилась буфетчица, продолжая спокойно раскладывать перед Ирой столовые приборы, – так это «плазмоды».

– Какие плазмоды? – Ира чуть не захлебнулась глотком горячего кофе, – может, плазмоид, – попыталась она уточнить.

– А кто их знает? Так говорят учёные. Они тут толпами ходят.

– Интересные дела, – хмыкнула Ира.