– Понимаю, спасатель ты мой. Пойдём!

Они уходят. А вместе с ними уходит и вся лёгкость. Между нами снова повисает гнетущая тишина.

– Маш…, – делает Свят шаг ко мне.

Мы встречаемся взглядами. Я невольно тону в его глубине… И мурашки бегут по позвоночнику, заставляя понять, что ничего не поменялось. Я реагирую на мужа, как и раньше. Да, знаю, что должна его ненавидеть, но… Сейчас мне безумно хочется просто прижаться к нему, согреться в его руках, чтобы ушла хоть на минуту из груди эта изнуряющая, тянущая боль.

Ещё шаг ко мне. Между нами всего полметра. Свят медленно поднимает руку, как будто спрашивая разрешения. А я хочу оттолкнуть его и не могу. Он нежно касается моей щеки, виска, губ.

Зажмуриваюсь, собираясь с силами, чтобы прекратить всё это.

Ещё секунда, и я понимаю, что он обнимает меня, а его губы трепетно замирают на моей брови, дыхание обжигает переносицу.

– Маш…, – выдыхает снова.

И столько в этом вздохе боли, потребности во мне. Я чувствую это. Но…

– Не надо! – отталкиваю Свята. – Не надо! – вскрикиваю. – Так ещё хуже, – снова слёзы обжигают глаза.

– Прости, – отступает он. – Что мне сделать? – беспомощно.

– Не знаю, – выдыхаю я. – Но… я выслушаю тебя. А потом… я не знаю, что будет потом…

– Я тоже не знаю, – вздыхает Свят. – Но я ещё раз скажу, что люблю тебя. И всегда любил.

– Это лишнее.

– Нет. Это главное. А теперь давай поговорим о том, как всё началось и почему.

Богданчик спит. Перекладываю его в кроватку, возвращаюсь на кухню. Свят сидит, устало прикрыв глаза.

Я тоже чувствую утомление, но понимаю, что заснуть всё равно не получится.

Этот тяжёлый разговор висит над нами, как грозовая туча. Пусть уже случится шторм. Может, потом небо хоть немного разъяснится.

– Слушаю тебя, – опускаюсь на кухонный диванчик, забиваюсь в угол, подтягиваю к себе колени, стараясь отгородиться от неприятных подробностей.

Свят вздыхает. И после паузы задаёт вопрос:

– Почему ты не сообщила, что прекратила принимать противозачаточные?

– Я думаю, ты знаешь ответ.

– И всё же я хочу, чтобы ты его озвучила.

– Я хотела ребёнка. А если бы ты узнал… его бы не было, – выговариваю нехотя.

Хмуро кивает.

– А ты не боялась, что твоё решение разрушит наш брак? Или ты была абсолютно уверена, что я никуда не денусь?

Мне не нравятся его вопросы. Они заставляют оправдываться, как будто на мне лежит главная вина.

– Я надеялась, что ты изменишь решение, когда почувствуешь малыша. В итоге я ведь оказалась права? – начинаю злиться.

– Да, – невесело усмехается Свят. – Только от брака нашего к этому моменту уже мало что осталось.

– И ты в этом хочешь обвинить меня?

– Нет, Маша. Просто я хочу, чтобы ты увидела, как одна ложь порождает другую. Это как снежный ком. Ты бросаешь с горки маленький снежок, не предполагая, что очень скоро на него налипнет тонна снега, и он превратится в лавину, которая сметёт всё хорошее, что было в твоей жизни. Я был очень зол на тебя в ту ночь. Ты же помнишь, как мы поругались?

– Да, помню. Ты говорил обидные вещи, но я приняла их, приняла твою правоту, извинилась.

– Да, но это не отменило опасность, которую тебе несла беременность. А сделать я уже ничего не мог. И бомбило меня жутко. А дальше, да, Маш. Я сам натворил отвратительных дел. Я нажрался в хлам, мне ещё и подмешали какой-то херни. Короче, я даже не помню, как я оказался с теми бабами, и что я с ними делал. Ты можешь не верить, но я это всё тоже впервые увидел на видео, которое тебе прислали. Смотрел, охреневал и понимал, что это конец.

А дальше он рассказывает про Наталью. Как она шантажировала его.

Я вспоминаю все его ночные “работы”, задержки, ночные выезды. Становится ещё более противно…

Свят замолкает, я тоже. Сижу, переваривая весь этот треш.

– Маш, я клянусь, что изменил тебе один раз. По пьяни. А потом… Не буду скрывать, Наталья устраивала всякую дичь, и сама на меня висла и подружек своих упоротых подсовывала. Но ничего ни с кем у меня не было. Потому что там я себя уже контролировал.

– Зачем ты мне всё это говоришь? – хмурюсь от головной боли.