– Э-э-э, да, ложись, – отвечаю после волны сомнений.

Это логично, на самом деле. В других комнатах Святу просто не удастся заснуть.

И все же странные бродят чувства от осознания, что мы с ним снова рядом, под одной крышей. И сейчас он будет спать в нашей кровати.

– Сначала душ приму.

И снова как будто ждёт разрешения.

Киваю.

– Полотенце только чистое возьми.

Эти осторожные взгляды, слова. Как будто каждый из нас чего-то ждёт друг от друга, боится сделать неверный шаг, прощупывает почву.

Но куда мы идём, совершенно непонятно. Вместе нам тяжело после всего случившегося, но и врозь не получается.

Свят уснул, уткнувшись в мою подушку. И вот я уже второй раз тихонько захожу в спальню, чтобы взять нужные мне вещи, и невольно залипаю на нём взглядом.

Он так привычно и гармонично смотрится в нашей кровати. Но… всё ещё есть большое, жирное “но”! Эти проклятые кадры, как вытравить их из памяти?

Снова они встают перед глазами. Но парадокс в том, что сейчас во мне уже не поднимается той жуткой удушающей волны. Она как будто стала меньше и тише. И вот этот Свят передо мной – он воспринимается родным и близким, а вот тот, на видео, со стеклянным взглядом и перекошенным лицом – чужим, незнакомым.

Какие-то необъяснимые метаморфозы психики.

Ухожу из спальни, как раз просыпается Богданчик. Сын в прекрасном настроении, улыбается мне, активно дрыгает ручками и ножками, агукает.

Как будто рассказывает мне что-то.

И я, забывая обо всём, воркую с сынишкой. Мы делаем с ним зарядку и массаж.

Звонит мой телефон. Аня.

– Привет, – отвечаю я.

После того вечера мы созванивались с Аней только один раз. Я узнала, всё ли у них с Гордеем в порядке. Конечно, после нашей вылазки буря была, но она уже утихла.

– Напоминаю, – радостно сообщает Аня, – в выходные у нас свадьба. Мы вас очень ждём.

– Оу, – хмурюсь я. – Уже в эти выходные? Я что-то потерялась во времени.

– Я так и подумала, поэтому решила напомнить. Вы будете?

– Не могу сказать, – отвечаю напряжённо. – Мне не с кем оставить сынишку, да и настроение, на самом деле, не слишком праздничное.

– Ничего не знаю. Настроение мы поправим, и остальные проблемы тоже решаемы. И кстати, матери моей не будет, так что это тебя смущать не должно.

– Ты всё же решила её не приглашать?

– Нет, она сама отказалась.

– Понятно. Я пока не готова ответить.

– Хорошо. Я позвоню завтра. Затем, чтобы услышать твой положительный ответ. Ничего не знаю, пока.

Отключается, я остаюсь в задумчивости.

– Кто звонил? – появляется в дверях детской Свят. – Аня? Насчёт свадьбы?

– Да. Но Богданчика я всё равно не смогу оставить. Так что, иди ты один.

– Для Богданчика мы найдём няню. Точнее, я её уже нашёл. Медсестра, которая с ним оставалась в больнице, готова иногда сидеть с малышом. Они неплохо ладят, так что проблем не должно возникнуть.

– Хорошо, но это ведь не единственная проблема, – вздыхаю я.

– Что ещё?

– Аня и Гордей приглашают “нас”. И вот с этим проблема, – сглатываю тяжело, потому что как только мы касаемся острой темы, предательская дрожь поселяется внутри.

– Так давай эту проблему тоже попробуем решить? – смотрит пристально, открыто Свят.

– У меня нет рецепта, как это сделать, – пожимаю плечами.

– У меня его тоже нет. Но если просто молчать, то она точно не решится. Мы ведь это уже проходили, Маш, не так ли?

– И что ты предлагаешь?

– Давай попробуем разговаривать. Просто озвучивать друг другу свои чувства и мысли. Что ты чувствуешь прямо сейчас? – делает шаг ко мне.

Задумываюсь. Судорожно вздыхаю.

– Это сложно описать.

– Давай я попробую.

– Давай.

– Я чувствую себя на своём месте. Дома, понимаешь? Такого чувства во мне не было давно. Вот с той самой проклятой ночи. Даже когда ты всё так же была рядом, разговаривала со мной, так же готовила, но я как будто не чувствовал вкуса. Мне было тошно ото лжи, которая между нами стояла. А сейчас я очень голоден, покормишь меня? – тёплая улыбка трогает его губы.

– Да. Я приготовила твою любимую утку и салат с майонезом, – отвечаю хриплым от волнения голосом.

– Если ты мне наложишь еду сама, она станет просто непередаваемо вкусной.

– Богданчик уже засыпает, – сглатываю.

– Я его уложу, хорошо?

Киваю, выхожу из комнаты. В груди дрожит. И мне кажется, это от зародившейся там надежды.

Я не знаю, лелеять её или лучше задавить на корню. Факт измены мужа всё ещё стоит между нами. Этого нельзя изменить.

Но… если нельзя изменить ситуацию, нужно изменить своё отношение к ней?