Когда-то вначале их совместной жизни происходило то же самое. Период, следующий сразу за бурной страстью.

А, ведь, вначале они друг без друга не могли. И вспоминал Костя даже не время, когда они только начинали быть парой, а именно первый год совместной жизни. Когда она официально стала его, а он — её.

Он помнил их свадьбу. Собралось не так много гостей, только самые близкие. Времена пышных торжеств остались в прошлом. Родители с обеих сторон помогли заплатить за ресторан, да и друзья подарили конверты, а не бесполезные бокалы и скатерти. Даже что-то осталось.

Вместе с Костиными накоплениями, они смогли слетать на неделю во Францию. Лена слишком уж мечтала побывать в Париже.

Мандраж испытал и Костя. Тем более, что был заграницей впервые: отец долгое время был невыездным.

Франция оставила двоякое впечатление, главным образом потому, что его хороший английский был отвергнут парижанами. Если ему что-то нужно было узнать, он скорее получал информацию от эмигрантов и таких же туристов. Лена же, по большей части была в восторге. Скорее потому, что о многих трудностях, с которыми столкнулся Костя, она и не догадывалась.

Потом они вернулись в Москву. И наступил период, когда все формальности были пройдены, а о настоящих трудностях им ещё было позволено не думать.

Тогда-то они и поняли, как, оказывается, скучали друг по другу, хотя и находились рядом.

Секс без причины и не по расписанию, вкусные завтраки, обеды и ужины, Лена ещё стеснялась, оттого была привлекательнее.

Со временем иллюзия начала пропадать. Оказалось, что Лена совсем не та нежная, утончённая и тихая, какой он её видел. Поначалу это помогло расслабиться и самому Косте. Он понял, что раз его любимая не такая уж идеальная, то идеала из себя не нужно строить и ему. Вот тогда и начались первые ссоры.

И нет, на тот момент они не касались секса. Костя знал, что у Лены он был первым, хотя ей уже было восемнадцать. Уж слишком девушка боялась. Позже секс случался ещё несколько раз, но им было неудобно выискивать на то время и место.

Теперь же всё было можно совершенно официально, и над ними не висла угроза быть застуканными слишком рано вернувшимися родителями или недобросовестными друзьями. Однако, продлилось это ровно до того момента, как им пришлось переехать в комнату в Балашихе.

Раньше Костя бывал в этом городе. Город как город. Однако, сейчас, пережив удар судьбы, и желая на кого-то слить свой гнев, он ненавидел уж точно неповинный в этом областной город.

Костя уговаривал себя, что всё не так уж плохо. Тридцать минут на маршрутке — и ты в Москве. Да, откаты случаются, и это нормально. Всегда можно вернуться на прежние позиции. Хотя, он так и не смог понять, для чего вообще все эти откаты и жизненные трудности. Неужели нельзя просто жить всегда нормально, не страдая?

Страдала и Лена, хотя и жила в той же комнате, что и до замужества, и это были её родители, однако, было видно, что чувствует она себя некомфортно.

Наверно играл роль и тот факт, что она теперь была замужем и, как бы это сказать, совсем не рассчитывала возвращаться в коммуналку, да ещё и со своим мужем.

В общем, Костя работал. Лена тоже. И теперь они смогли позволить снять себе разваленную однушку. Однако, даже ветхое жильё требует определённых в себя ежемесячных вложений. Поэтому Косте предстояло работать ещё усерднее, чтобы удержать, что имеет, а потом и вырваться уже и отсюда.

Но там, где он мечтал летать, другие бежали, а он шёл. Иногда хромал или совсем уж, полз.

Поэтому сейчас он и сидел в выбранном Павлом баре и слушал его «забавные» истории. Постепенно крепкий алкоголь расслабил и Константина. И теперь смеялся уже он. Не всегда удачно, по мнению Павла, зато спуская пар.

Слово за слово, они перешли к рассказам о собственных достижениях. С успехом Павла всё и так было понятно, свой же Костя немного приукрасил.

Постепенно посетители начали расходиться, а разговор свернул к более личному.

— Что б я кому-то так же разрешил собой помыкать? — возмущался, развалившийся на стойке Павел. — Ты, Кость, совсем тряпкой стал. Я тебя не узнаю.

— Ты даже не был женат, — указал ему на несправедливость суждения Костя, опрокидывая очередную стопку.

Павел обвёл пустые стопки пальцем:

— Повтори, — обратился он к бармену. — Так я и не стремлюсь, — он пожал плечами. — Вот смотри. Ты женат и несчастен. А я не женат — и счастлив, — развёл он руками, радуясь простой истине.