Однако, и это оказалось трудным. Одно дело — теория, и совсем другое — жизненная практика. И почему в институте не учат тому, как свои навыки применять в жизни?

Вот он дизайнер. И что дальше? Как найти клиентов? Пришлось разбираться самому. А это тоже требовало времени.

Именно несоответствие между установленными самому себе короткими сроками и действительностью привело его в уныние. Руки опускались, что в свою очередь, затягивало сроки ещё больше.

Он ожидал, что быстро найдёт заказы, и был готов работать в поте лица, лишь бы зарабатывать достаточно, тем более, что и ноутбук взял в кредит… Но каждый новый день заставлял его проснуться и засыпать с чувством собственной несостоятельности, никчёмности. А, ведь, он ещё должен позаботиться и о Лене. И, в идеале, ещё и о родителях.

Новость о том, что Виктор Иванович больше не в силах молодой семье помогать, стала для Константина шокирующей, хотя и с долей освобождающей, подстёгивающей.

Точнее, освободился он только от чувства долга перед отцом. Теперь Константин чувствовал себя, если можно так сказать, более взрослым, уже не мальчишка. Но понимание всей полноты переданной ему ответственности за него самого, за Лену и уже не молодых, и как оказалось, не вечных и не всемогущих родителей, наложило ему на шею новый хомут, что, впрочем, он посчитал для себя стимулом.

Появились новые силы. Теперь он имел какое-то представление о том, где и как можно найти деньги, но нужно было ещё. Он начал искать и новые варианты, обращаться к старым знакомым.

Ему казалось, что он сможет всё, пусть даже им пришлось съехать с хорошей квартиры. Пусть даже в шалаш, временно же. А всего самого лучшего для своей семьи он ещё добьётся. Но согласна ли будет в «шалаш» переехать с ним Лена?

Новая тревога поселилась в его мыслях.

И так по кругу.

Константину казалось, что выхода из бесконечной череды неудач просто нет. Раз за разом он получал отказы. Можно было перебиться маленькими, но ему хотелось получить всё и сразу, поэтому он охотился за крупными.

В свою очередь это усиливало давление, его собственное недовольство и недовольство Лены с этой стороны. Ему казалось, что жена его совершенно не поддерживала. Пусть и не говорила вслух, но осуждала молча.

Как тесть и тёща, к которым они были вынуждены переехать.

Хотя Константин и вырос в Москве, со временем, чем больше прав и сопутствующих им обязанностей он получал, тем больше столица его душила. С каждым годом, с каждой новой неудачей он чувствовал, как она его ударяет по лицу. Москва словно издевалась, подкидывая ему всё новые и новые испытания. Или пыталась чему-то научить?

Во всяком случае, в последнее верила Лена. За её живость и оптимизм юный Костя её и полюбил. Однако теперь это его раздражала. Её вера казалась ему наивностью, глупостью. Он, в отличии ещё от юной Лены понимал, что есть взрослая жизнь, что она не так проста. «Розовые очки бьются стёклами внутрь» — вот та фраза, что отныне была его девизом.

Он также желал научить Лену видеть реальность, но та не всегда поддавалась, а чаще обижалась. Ну как она этого не понимает? Наивность возможна только в детстве, но теперь, когда у них семья, они не дети!

Но эта мысль не давала покоя, скорее, самому Константину, поскольку теперь он столкнулся с иного рода конфликтом. По возрасту-то он взрослый, по статусу тоже, ведь женат. Однако, он опять зависит от родителей, на сей раз родителей жены. И это раздражало и обезоруживало вдвойне.

Он старался забыться, и лишний раз не попадаться хозяевам чужого дома. Лена уговаривала, что всё нормально, это говорили и Михаил Викторович — отец Лены, и Анастасия Сергеевна — её мать.

Себя и уговаривал Костя, вспоминая, что их дочь раньше жила в квартире, снятой его отцом. И тем, что эти неудобства будут временными. Он делал для этого всё. Даже брался в перерывах за совсем незначительные заказы.

И в итоге был вознаграждён. Теперь, хоть такая же конура, зато отдельная.

Эта маленькая победа вселила в него уверенность, что всё получится. Хотя и ненадолго. На какое-то время он вновь впал в уныние, ведь его новые ожидания опять летели ко всем чертям. Да ещё и Лена заговаривала о ребёнке. Боже, да какая же она наивная и глупая!

Но считал Костя так только когда злился на неё. В обычное же время, она виделась ему всё той же Леной, в которую он влюбился, особенно в моменты, когда она была с ним нежной, и её хотелось касаться.

Правда, наступали эти моменты всё реже. Иногда скандалы становились просто невыносимыми. И особенно обидно становилось, что начинались они, порой, из-за не помытой кружки или, по мнению Лены, слишком грязной обуви. А что ему делать, если он опаздывает к заказчику? Неужели нельзя потом пол протереть, тем более, всего немного. Это же их общие деньги! Их еда, жильё, и новая ей куртка, вместо порванной старой!

Кажется, оба они находились в точке кипения, когда мелочь могла превратиться в самого раздутого слона.