Ведь из-за Пашки всё началось.

Да и опять же, совсем у них разные в жизни приоритеты.

Оба изменили. Но Костя боялся, что Пашка, услышав об измене старого друга, начнёт его ободряюще подначивать, как он умеет. И тогда Косте захочется ещё.

А смог бы он ещё раз? С той же Кристинкой? Или ещё с кем?

Не с Кристинкой точно. Она же свидетель его падения, позора.

Странная штука — стыд. Косте не так стыдно перед Леной, как перед всеми остальными, даже какой-то там Кристинкой.

Но, если не с Кристинкой точно, то с другими… как? Смог бы?

На этот вопрос Костя отвечать не захотел. Даже самому себе. Почему? Больно?

Страшно?

— Может, сейчас и смог бы. — наконец честно признался себе Костя. — Если всё так и останется, то какой смысл? А вот если бы простила… — снова задумался Костя. Насколько бы его хватило? Не пришли бы они вновь с Леной к тому же, если бы не поменялись оба?

И если все мысли вновь приводят к началу всё того же круга, то какой смысл? Может, правда, отпустить?

И Ленку, и самому стать свободным.

Или одиноким?

Сейчас Костя понимал, каково быть одиноким. Но его всё же мучал вопрос:

Так, что такое, «одиночество»?

В последние июльские деньки, и первые дни августа похолодало. Почти каждый день шли дожди, либо же хмурилось небо.

Несмотря на то, что Лена была одета в жилет магазина, она одолжила у матери шаль, кутаясь в неё на кассе.

— … А в другом магазине, — с недовольством стояла над ней статного вида дама. Как, наверно, та сама считала: — они стоят не двести шестьдесят восемь, а двести пятьдесят два.

— Женщина, — в очередной раз пыталась увещевать её Лена: — Я понимаю, что в другом магазине этот товар стоит дешевле. Пожалуйста, вы можете купить его там.

— Но мне далеко туда идти! А у меня болит колено. — словно это и так всем должно быть очевидно, возмущалась дама: — Почему вы не можете мне продать за двести пятьдесят два?!

— Потому, что цена в нашем магазине двести шестьдесят восемь.

— Ну так сделайте цену ниже, продайте мне, а потом опять поднимите.

Лене показалось, что в конце этой «обоснованной» претензии дама хотела бы добавить: «Ты что, тупая?».

И хотя покупательница этого не сказала, про неё так подумала сама Лена.

— Девушка, — обратился к ней следующий покупатель, — можете уже меня обслужить?

«Обслужить», — со смешком повторила Лена. Правда, опять только мысленно.

— Подождите, пожалуйста, — обратилась она к нему. — Я уже пробила товар, поэтому, пока женщина не заплатить, я ничего не могу сделать.

— А чего это Вы мне хамите? — снова взъерепенилась дама.

— Никто Вам не хамит. — уже начинала терять терпение Лена.

— Женщина, — стоявший следующим, обратился к даме мужчина: — Правда, давайте уже, покупайте и уходите. Нам не мешайте.

— Что значит, «не мешайте»?! Меня тут заставляют платить больше, чем нужно, а Вы говорите «не мешайте»? Я свои права отстаиваю!

— Отстаивайте в другой очереди. — предложил мужчина. — Девушка, вызовите второго кассира. Кассы две, а как ни зайдёшь, всё время только одна работает.

Знал бы он, как и работники этого магазина хотели бы, чтобы работали обе кассы. И чтобы их должностные обязанности, наконец, ограничивались либо только этой кассой, либо товаром, и так далее.

Но Лена была благодарна ему за, хоть эту маленькую помощь, поэтому позвала Марьям:

— Пробей, пожалуйста. Это надолго.

— «Надолго»? — чуть было ни завизжала женщина. — Где у вас жалобная книга?!

Лена молча указала на стенд.

— Я и в Роспотреб напишу! — пообещала дама, и вправду отправившись к стенду.

— Девушка, — тихо подметил Марьям другой покупатель, старичок, стоявший в очереди третьим, — Я заметил, у вас там ценники опять перепутанные. Понимаю, вы устаёте, наверно. Но стоит рис, а ценник под ним за пшено. Я давеча внуку шоколадку покупал. Тоже, на ценнике одно, а стоит другая. Я-то ладно, не тороплюсь, потому и вижу. А молодые-то, схватили и не смотрят. А ребёнку как скажешь, что нельзя?! Уж, что выбрал.

— Я скажу девочкам, — как в её характере, мягко улыбнулась тихая Марьям. — Спасибо.