— Позаботился. — снова прыснула Лена. — И, главное, как вовремя!

Она всплеснула руками, и с исказившимся от злобы лицом, тут же шагнула к вешалке, срывая с неё одежду, и бросая их в пакеты.

Долетали не все. Ибо Лена на них не смотрела. Она просто бросала блузки и джинсы на пол, даже не задумываясь о том, что с ними будет дальше.

Выплеснув гнев, он закрыла лицо руками, делая передышку.

Потом провела ими вверх по лицу и пригладила волосы. Стало чуть лучше. И яснее.

Она стояла возле вешалки, рассматривая учинённый ею же хаос. Взгляд невольно скользнул на клетчатую рубашку. Висеть остались только мужские вещи.

Первый порывом было сбросить и её, да и вообще перевернуть вешалку, а затем и всю мебель.

Но Лена, потянувшись к Костиной одежде, лишь изо всей силы смыла её рукав. До белых костяшек.

Послышался поворот ключа.

Лена увидела, что вернулся Костя.

Он разулся и снял ветровку:

— Думал, ты уже ушла, — муж прошёл в ванну чтобы умыться.

В это время Лена запихнула несколько раскиданных кофт в пакеты.

Вытирая руки полотенцем, Костя зашёл в комнату:

— Тебе помочь? — холодно спросил он.

— Сама разберусь. — бросила Лена, снова принявшись собирать одежду.

Костя, не послушав, присел на корточки рядом, подтянув к себе один из пакетов, и положив туда джинсы.

— Я сказала, не трогай! — закричала Лена, вырывая у него пакет, который, ясно дело, сразу же порвался: — Не трогай своими грязными руками мои вещи! — потребовала она.

Костя не стал спорить, а посидел ещё в такой позе с минуту, смотря на яростно продолжающей своё дело жену, после чего встал.

Он подумал уйти на кухню, однако, его остановил Ленин голос:

— Ты знаешь, что ты мне жизнь разрушил?! — произнесла она безапелляционно, с огромной болью внутри, и подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

Пусть знает. Пусть чувствует. И кается.

— Знаю. — коротко ответил Костя.

— И что дальше? Что ты с этим будешь делать?

— Ничего, — спокойно ответил он.

— Как, «ничего»? — вскочила Лена. — В смысле? Разрушил мою жизнь, и теперь «справляйся с этим как хочешь сама»? Так что ли?

— А что ты от меня хочешь? — возмутился муж. — Я что, могу изменить прошлое? Или промыть тебе мозги, чтобы ты уже перестала дурью маяться, и обвинять во всём только меня?

Голос Лены грубо сорвался вниз:

— А что, мне себя обвинять?

— Прекрати уже дуться, как ребёнок! И займись уже своей жизнью! Мне надоело тянуть нас обоих.

— То есть, это я такая мегера, а ты весь замечательный и хороший, работаешь над нашим браком, а я тебе не даю.

— Именно так! Сколько раз я уже просил прощения! Месяц прошёл, а ты всё определиться не можешь.

— В смысле, не могу? Я уже определилась, — она указала учинённый ею хаос, — Если ты не заметил, я пришла вещи свои забрать. Потому, что я с тобой развожусь!

— Опять ты за своё, — выражая усталость, поставил одну руку на бок Костя, а второй потёр переносицу, закрыв глаза: — У тебя что, другого варианта не нашлось? Только и твердишь про развод.

— Ты больной, что ли? Какой ещё «другой вариант»? Я не собираюсь с тобой оставаться!

— Да? И поэтому ты постоянно ищешь повод ко мне прийти?

— Я вещи забираю! Мои!

— Хотела бы — давно бы забрала. Скажи честно, ведь ты тоже боишься.

— Чего боюсь?

— Одиночества. Что всё будет разрушено, и ничего не вернуть. Что придётся начинать жизнь с чистого листа. И я этого боюсь. Поэтому, давай просто продолжим, что есть. Исправим, да, я полностью в этом согласен. Но не будем прекращать. Какой смысл заводить новое, если мы столько лет вместе, и к друг другу привыкли?!

— Это тебя спросить надо, почему ты начал искать новое.

— Я уже объяснял. Бесполезно повторять. Ты сможешь понять меня только через какое-то время.

— А тут и понимать нечего. Это больная логика. «Изменил, потому, что люблю».

— А у тебя никогда не было, что ты вместе, одновременно кого-то любишь и ненавидишь? Хочешь, чтобы он ушёл, испарился из твоей жизни, не знаю, сдох! И в то же время понимаешь, что без него не можешь. Боишься потерять.

— Кажется, это не мне, а тебе к психиатру надо, — усмехнулась Лена.