– Топит по старинке, – показал Лукус на дымоход. – Почти во всех домах дерри стоят печи. Переняли все-таки у шаи что-то умное.

– Ты еще скажи, что шаи, а не нари первыми начали складывать печи из глиняных кирпичей! – возмутился Хейграст.

– А мне отец говорил, что в Плеже в домах издревле, еще начиная с Большой Зимы, были известны печи, – неожиданно вмешался Дан.

– Ну вот, – воскликнул Хейграст. – Еще одно предание! Да будет тебе известно, отрок, что во время Большой Зимы жизнь теплилась только в Вечном Лесу, на побережье, да на далеком юге, за морем. А на севере царила ледяная пустыня!

– А как же тогда архи? – робко возразил Дан. – Почему они не вымерзли?

– У них толстая шкура, – усмехнулся Лукус. – К тому же еды у архов было вдоволь. Знай только откапывай из-под снега замерзших элбанов.

– Подождите спорить, – остановил друзей Саш. – Нас ждут у порога. И это не Агнран.

У входа в дом стояли мать Бьянги и ее сестра. Они поклонились спутникам. За спиной Линги блеснули ножны кривого деррского меча. Из-за плеча торчали лук и оперенье стрел. У ног лежал дорожный мешок.

– Доброй дороги, путники, – сказала Анга и попросила, не поднимая головы. – Могу ли я говорить с вами?

– Я слушаю, женщина, – кивнул Хейграст.

– Мой муж Сливр был лучшим охотником в Утонье, – стала она говорить бесстрастным голосом, глядя куда-то поверх головы нари. – Но Эл не послал нам сына. Две дочери родились у нас: Бьянга, которой минуло бы в этом году полторы дюжины лет, и Линга. Ей дюжина и пять лет. Поэтому, когда Бьянгу отдали два года назад замуж в южное поселение дерри, Линга стала нам вместо сына. Муж добывал мех лайта, нет ничего дороже этого маленького зверька, и Линга вместе со Сливром обошла весь край. Она бывала в лесах авглов и шаи. На северо-востоке ей приходилось доходить до Урд-Ана, Плеже и Аддрадда, на северо-западе она смотрела вместе с отцом в священные воды Эл-Мууна. Возьми ее проводником, нари, после смерти мужа никто лучше нее не знает этих мест.

– Ни один мужчина не согласился в этом селении быть нашим проводником, – удивился Хейграст. – Почему же я должен брать в проводники юную девушку, которой предстоит оберегать дом и рожать детей?

Дан пристально смотрел в строгое и красивое лицо молодой охотницы и видел, что губы ее плотно сжаты, но слез в непреклонных глазах нет. Она молчала.

– Дерри стали слишком осторожны, – объяснила Анга. – Ни один мужчина не может покинуть поселок, так как его дом и семья нуждаются в защите. А у Линги больше нет дома. Мы не успели рассчитаться за замужество Бьянги, и мне пришлось продать дом. Родных у нас тоже не осталось: когда Бьянгу пленили, всю семью ее мужа, все их селение кьерды угнали в плен. Думаю, что никого из них в живых уже нет. Агнран взял меня к себе. Я буду прислуживать и помогать ему за кров и еду. Он добрый человек, и он одинок. Линге некуда больше идти. А вам она будет полезна. Женщины дерри не должны посвящать свою жизнь мщению. Ее жизнь начнется с начала. Она должна сама найти свой новый дом.

Дан продолжал смотреть на Лингу и думал, что эта девчонка имеет собственное мнение о мщении, но девушка ни единым жестом не показывала свою непокорность.

Хейграст растерянно оглянулся на спутников, развел руками, обратился к девушке:

– А что ты умеешь, Линга? Я вижу, у тебя оружие за спиной? Что ты будешь делать, девочка, если кьерды нападут на наш отряд?

– Охотился ли ты когда-нибудь на лайтов, нари? – тихо спросила Линга. – Этот зверек размером с мышь. Лайт живет на верхушках ореховых кустов. Он не подпускает охотника ближе, чем на полварма шагов, а подстрелить его можно только в глаз или ушную раковину. Я добыла их более двух вармов. Мне нужно продемонстрировать умение?

– Подожди! – Хейграст поднял руку. – Я нанимаю не стрелка, а проводника. Если ты пойдешь с нами, тебе еще придется продемонстрировать умение в стрельбе. Но у меня никогда не было проводника женщины. Готова ли ты хранить в тайне все, что услышишь и узнаешь от меня и моих спутников?

Девушка гордо подняла голову и жестко сказала:

– Я дочь своего отца, нари!

– Знаешь ли ты дорогу до Мерсилванда?

– Какая дорога тебя устроит? – спросила Линга. – Через Заводье, Айдону, Лот и по Силаулису до Мерсилванда на лодке? Мимо Змеиного источника по Кабаньей Тропе через Волчьи Холмы? Или ты предпочтешь уйти на север и спуститься к Мерсилванду через земли шаи? Когда-то это был самый безопасный путь.

– И самый долгий, – нахмурился Хейграст. – К тому же сейчас север не безопасен.

– Мне приходилось убивать арха, – гордо сказала Линга.

– Как ты смогла это сделать? – поразился Хейграст.

– Он слишком широко открыл свои маленькие глазки, – зло усмехнулась Линга и подняла правую руку.

На шнурке, обвивающем запястье, висели два огромных желтых клыка.

– Устроит ли тебя плата в размере двух золотых по прибытии на место, защита и еда в пути и обязательство доставить после окончания нашего пути до безопасного поселения? – строго спросил Хейграст.

– Я согласна, нари, – опустила девушка.

– Жди нас здесь, – вздохнул Хейграст. – Мы выходим сразу же, как переговорим с Агнраном. Только коня лишнего у меня нет. Ладно. Это я смогу обсудить с одним из наших попутчиков. И запомни наши имена. Я Хейграст. Это Саш. Это Лукус. А это Дан.

– Я запомню.

Дан первый раз оказался в деррском жилище. Сразу за низкой дверью находились маленькие сени, а за войлочным пологом неожиданно обнаружился просторный зал. Стены его прятались под шкурами, кусками тканей, огромным количеством засушенных растений и плодов. Тяжелые, потемневшие от времени деревянные балки соединялись между собой где-то высоко вверху. В воздухе стоял легкий запах сухой травы. Посередине мерцал углями очаг, дым из которого поднимался узкой струйкой вверх и послушно уходил через отверстие в крыше. На полу стояли несколько деревянных чурбаков, на одном из них сидел Агнран. Закутавшись в шкуру белого волка, колдун тянул горячий напиток из округлой чаши.