– Давай сначала выпьем за встречу по одной-другой, а потом и поговорим по-свойски, откровенно. Чувствую, есть о чем.

– Что верно, то верно.
– Олег напугал ее своей серьезностью.
– Сколько я ни старался избежать этого разговора, но придется. Никуда не денешься! И наполнил рюмки.

Чокнулись, выпили, закусили. Олег вытер губы салфеткой и, тяжело вздохнув, расстегнул ворот рубашки - он душил его.

– Так вот, дорогая моя теща! Похоже, не избежать нам развода. Хотя для меня это - зарез!
– прямо заявил он, сурово глядя на нее заплывшими глазками.
– Я и приехал к вам, чтобы использовать последний шанс. Может, повлияете на дочь? Раньше вы это могли.

– Сначала расскажи, что между вами происходит и почему не заводите детей. Надя против?
– спросила не церемонясь Лидия Сергеевна.
– А может, со здоровьем что?

– Надя говорит, что у нее все в порядке, обвиняет меня, - уткнувшись глазами в скатерть и стесняясь, признался Олег, - но врачи говорят, что я могу - при определенных условиях. В общем, не в этом дело, - объяснил он более решительно, - видно, самолюбие взяло верх над объективностью.
– Не любит меня жена, у нас почти нет близости. Откуда же детям взяться?

"Ну вот, пошла по моим стопам", - тоскливо подумала Лидия Сергеевна. Правда, у меня-то все наоборот было.

– А что, Надя... на женские болезни ссылается?

– Если бы!
– процедил Олег, не скрывая обиды и злости.
– Прямо заявляет, что не хочет и что я ей противен. Зачем замуж тогда шла?

"Это катастрофа!
– мысленно ужаснулась Лидия Сергеевна.
– Я свою дочь знаю: теперь жизни у них не будет". Но все же попробовала сделать, что могла:

– А не зря паникуешь? У женщин такое бывает. И у нее пройдет. Будь с ней поласковее, потерпеливее...
– И умолкла, сознавая бесполезность слов; потом удивленно подняла брови.
– А как же вы с ней столько лет - вроде бы ладили?

Олег потемнел лицом, и на глазах у этого гиганта навернулись слезы.

– У нее все это время любовник был... военный атташе... прерывающимся голосом объяснил он.
– Недавно раскрылось. Скандальная история... Она от него аборт делала - тайком, конечно. Его уже выслали.
– И не стесняясь заплакал, уронив голову на руки, сопя и всхлипывая.

"Вот что жизнь с человеком делает...
– грустно размышляла Лидия Сергеевна, вспоминая прежнего Олега - веселого, самоуверенного богатыря. Разве это мужчина? Слизняк! Я бы тоже разлюбила". Но вслух довольно сухо сказала:

– Возьми-ка себя в руки, Олег! Ты же не баба. Не думала, что Надя так сглупит. Чего раскис? Другую найдешь!

– Нельзя мне другую и не нужно!
– Он взглянул на нее с мрачной решимостью. Уже овладел собой, выпрямился, отдуваясь и вытирая лицо носовым платком.
– Я дипломат, а это крест на моей карьере. Отец сообщил, что меня должны назначить первым секретарем в Венгрию. Все полетит кувырком. Отдышался и добавил: - И потом... люблю я Надю и не хочу с ней расставаться.

Видя, что теща растерянно молчит, не зная, как его утешить, Олег поднялся и, стараясь казаться спокойным и уверенным в себе, заявил:

– Надя привыкла к красивой жизни и к своему положению. Детей у нас не будет, я это точно выяснил. Ей уже за тридцать. Какого еще рожна ей надо? Потупил глаза и как бы нехотя, сквозь зубы проговорил: - Я здоровый мужчина. А если ей меня мало, то я готов многое не замечать, но только чтобы не видели и другие. Пусть сколько хочет отдыхает и путешествует, лишь бы считалась со мной и нашим положением! Так ей и передайте, - добавил он уже в дверях и, пригнувшись, чтобы не стукнуться о притолоку, вышел в прихожую.

Лидия Сергеевна молча поднялась и пошла его проводить.

Надев на голый череп красивое вельветовое кепи и приосанившись, Олег заключил:

– Я, собственно, почему поспешил к вам заехать: на следующей неделе прилетает Надя - она задержалась из-за отправки вещей. Вот я и рассчитываю, что вы с ней серьезно поговорите. Удержите ее от роковой ошибки!

Лидия Сергеевна закрыла за ним дверь, так и не сказав ничего в утешение.

Встречать Надю в аэропорт Шереметьево Олег и Лидия Сергеевна поехали вместе, чего раньше не бывало. Обычно она сидела дома, а встречать ездили Хлебниковы. Стремясь укрепить шаткие семейные узы, будущий посол счел необходимым, чтобы жена лишний раз убедилась в их единении и добром отношении его к матери: рассчитывал, что это будет способствовать примирению.

Надежда прилетела из Парижа в отличном настроении. Несмотря на недавний дипломатический скандал и сопровождавшие его сплетни - а они и достоинство унижали, и задевали самолюбие, - она полна была счастьем от предвкушения свободы, ожидавшей ее на родине. "Наконец-то я смогу делать все что захочу, сброшу оковы!
– радостно думала она, летя домой.
– К черту проклятые условности! Освобожусь от своего постылого урода!"

Хорошего настроения и уверенности в себе добавляло и то, что за годы жизни в Париже она приобрела и везла с собой богатый гардероб, уйму всякой импортной бытовой техники и солидный валютный счет в банке.