Заботило ее лишь то, что первое время придется мириться с жизнью в семье Хлебниковых. Уйти жить к матери она и не помышляла. Непрестижно это; столько лет терпела Олега, можно и еще немного. Разведутся они как культурные люди, а за это время она купит кооперативное жилье.

Завидев встречающих - Олега со своей матушкой, - Надежда мысленно усмехнулась: "Ну и хитер, бегемот! Сколачивает семью! Думает, что меня этим купит". В отношении перспектив своей семейной жизни она была непреклонна: ее устраивала только личная свобода.

Пройдя таможенный контроль, получив свои вещи и передав их Олегу, Надежда расцеловала мать и удивленно спросила:

– А тебя зачем он сюда притащил? Случилось что-нибудь?

– У меня все по-старому, доченька. Это у тебя непорядок!
– без обиняков, напрямую заявила Лидия Сергеевна.
– Нам нужно серьезно поговорить, и немедля. Вот я и приехала, чтобы с тобой об этом условиться.
– Она помолчала и добавила: - Я тебя знаю. Займешься своими делами, о матери и не вспомнишь.

– Ладно, что с тобой поделаешь. Мать все-таки...
– проворчала Надежда, неохотно соглашаясь.
– Что у нас завтра? Суббота? Ну вот и отлично! Днем заеду.

По дороге домой она оживленно рассказывала о своих баталиях в аэропорту Орли с таможенниками, проверявшими перед отлетом багаж.

– Ну и чудаки там!
– смеялась она над их тупостью.
– Полчаса терзали жену дипломата! Уж пора бы им знать: то, что они ищут, отправляется - по другим каналам, куда доступа нет! Уж я им и задала шороху - жалобу настрочила. Долго будут помнить!

Когда подъехали к дому на Котельнической набережной, Олег проводил Надю, перенес все вещи к себе, оставив только подарки, и повез тещу на ВДНХ.

– Не беспокойся, завтра я ее возьму в оборот!
– заверила Лидия Сергеевна зятя с воинственным блеском в глазах, отвечая на его немой вопрос.

И не обманула: на следующий день настроилась по-боевому - на решительный разговор с дочерью. Когда Надя, разрумянившаяся от ходьбы, пришла, устроилась на диване и собралась рассказывать о заграничной жизни, мать решительно остановила ее резким жестом руки и сурово посмотрела в глаза.

– Погоди! Я и так знаю, что там хорошо, где нас нет. Давай поговорим о вас с Олегом. Ты что же, бросить его решила?

С лица Нади мгновенно исчезло оживленное выражение.

– А ты откуда знаешь? Это Олег тебе все доложил и, конечно, привлек на свою сторону? Так?

– Допустим, так. А что это меняет? Неужели хочешь загубить себя, лишиться такой шикарной жизни?

– Не могу я больше видеть Олега, физически его не переношу!
– тяжело вздохнув, призналась Надя матери.
– Хочу еще раз попытать счастья!

– Столько лет могла, а теперь вдруг почему-то не выдержала? недоверчиво покачала головой Лидия Сергеевна.
– Выглядишь ты прекрасно. Ради такой интересной судьбы можно выдержать! Ведь его чуть ли не послом в Венгрию посылают...

– А хрен с ней, с Венгрией! Я и Парижем сыта во как!
– в сердцах воскликнула Надя, сделав выразительный жест рукой.
– Хочу настоящего мужика!

– Так у тебя был такой и еще найдешь!
– вполне серьезно напомнила ей мать.

– "Чужую беду - руками разведу". Сама бы так сохраняла свой брак с отцом, как меня учишь! Что ж ты бежала от него без оглядки?

– Ты меня с собой не равняй!
– угрожающе подняла голос Лидия Сергеевна, закипая гневом.
– Или забыла?.. Ты с жиру бесишься, а я от нищеты бежала. Если бы Степан меня любил! Хотя бы чуточку так, как тебя Олег! А то он только о Верке и тосковал... Лежа на мне шептал ее имя!..
– И бурно зарыдала, захлебываясь слезами, бессильно уронив голову на руки.

Надежда никогда не видела мать такой. Только сейчас, через много лет, поняла истинную причину презрения и ненависти матери к мужу.

Разбередив незаживающую рану, Лидия Сергеевна долго не могла успокоиться, а когда наконец овладела собой, взглянула на дочь все еще прекрасными черными глазами и разочарованно произнесла:

– А я-то надеялась, что ты у меня умная! Посмотришь, что со мной судьба сделала, и на ус намотаешь. А ты по моим стопам пошла!
– Вновь гневно сверкнула на нее взором и повысила голос: - Ну чего ты добиваешься? Детей у тебя нет и не будет. Ты уже не молоденькая - напрасно столько о себе мнишь! Побалуются с тобой и бросят. Плохо кончишь!