– Не бывает ошибок там, где звучит голос сердца, а не разума. – Горячее дыхание Рика поцеловало мои губы. – Ты слышишь этот голос?

Это был один из тех вопросов, на который я честно отвечать не хотела, а лгать не могла. Пауза затянулась, и Рик, глядя мне в глаза, спросил еще раз:

– Что ты ко мне чувствуешь, Бриана Тэрвин?

Кажется, кто-то привык добиваться своего: и поставленных целей, и ответов.

– Что ты и я… Мы две половины одного безумия, – ответила честно.

От этой правды Рик просиял. Хотя она, как позже выяснилось, оказалась последней на сегодня. Потому как после нее мне пришлось исключительно лгать. Но уже не Змею, а коменданту, которая решила проверить, что за подозрительный взрыв был во вверенном ей помещении.

Цокот каблуков и я, и Рик, и виверн услышали еще до того, как в дверь постучали. Так что Хант успел со мной попрощаться, химериус – спрятаться, а я – наложить на комнату иллюзию. Поэтому, когда в комнату вошла тощая – за черенком лопаты могла спрятаться – дама слегка мумифицированной внешности, все выглядело вполне прилично. В этом убедились и мои соседки. Венчик их заспанных лиц обрамлял дверной проем. У одних адепток были встрепанные распушенные волосы, другие магички – в благообразных чепцах, некоторые даже с папильотками или косами… Брюнетки, русые, блондинки, шатенки, с конопушками и смуглой кожей… Разные лица и степень сонливости… Но всех этих чародеек объединяло одно – любопытство!

Видимо, до прихода коменданта девицы боялись сунуть ко мне нос. А пока за ней сбегали, полагаю, прошло изрядно времени. И интерес у адепток изрядно поднакопился. Только вот незадача: удовлетворить его было нечем.

Смотрительница общежития же прошлась по комнате взглядом и поинтересовалась, что случилось. Я же в ответ абсолютно невинно соврала, что всего лишь отрабатывала светошумовое заклинание. Почему так поздно? А что вы хотели от некромантки? Как забыла о пологе тишины? Так запамятовала. Девичий склероз и все дела… Не хотела бы у соседок попросить прощения? Да, но попрощаться навеки – больше…

Видимо, из уст девицы рода Тэрвин последнее прозвучало очень многообещающе: венчик голов в дверном проеме моментом исчез. А после ушла и сама комендант, пригрозив, что если еще раз такое повторится – она пожалуется ректору. В общем, даже не напугала.

А вот масштабу предстоящей уборки это удалось. Его я оценила, когда дверь за смотрительницей закрылась. И я потратила два часа, пытаясь привести все в относительный порядок. Правда, уборка удивительным образом настроила меня если не на миролюбивый, то на не сильно членовредительский лад. А может, дала о себе знать усталость. Но так или иначе, ощипать виверна до последней чешуйки уже не хотелось. А вот все высказать этому паразиту силы нашлись.

– Скажи, зачем ты заорал? – спросила я напарничка, запустив заклинание очищения. Стены медленно начали светлеть, а пятна сажи – уменьшаться.

– Пытался воззвать к вашей совести!

– Угу. Только на этот зов чуть твоя смерть не пришла, – фыркнула я.

– Что не сделаешь ради спасения чести напарницы, – гордо отозвался химериус.

Я хотела было сказать, лучше бы Норс не рисковал и вообще себя поберег, но промолчала, лишь выдохнула и продолжила уборку. А ее было много… Так что легла в постель под утро, без единой мысли в голове. Думала: просплю до обеда. Но очнулась ровно к первому занятию.

Свет, больше не встречая препятствий из занавесок, лился из окна, окрашивая комнату в мягкие золотистые тона. Листья за окном пестрели всеми оттенками желтого и оранжевого. Заклинание, скрывавшее запахи, рассеялось, и в воздухе вновь чувствовалась гарь.

Я прищурилась, натянула одеяло повыше и понадеялась, что так удастся спрятаться от этого мира и еще немного поспать, но нет. В постельном коконе оказалось разом и жарко, и холодно, и колюче, и тесно. А когда я повернулась пару раз, попытавшись найти положение поудобнее, то намотала на себя не только простыню и плед, но и подушку. Еще немного – и упала бы с кровати, но вовремя сумела остановиться. А вот химериус – нет. И таки шлепнулся.

Вот не надо было ему ложиться в мою постель! И не попал бы тогда в одеяльный замес, отчаянно выпутываясь из которого виверн и упал.

– Опасная у меня все же работа, убиться можно! – проворчал напарничек, поднимаясь с пола.

– Угу. И это ты еще только с постели встал, – поддакнула я, опуская босые ноги на холодный пол. Зато он был чистый! Никакого пепла…

Так что, пройдя по нему, я выглянула в окно: на улице адепты спешили на занятия, кутаясь в мантии и плащи. Похоже, сегодня ночью похолодало… Правда, с учетом того, как я в последнее время провожу это время суток – хоть та же гонка на Фрушке или визит Рика, а битва с дохлым троллем чего стоит… Одним словом, замерзнуть мне не грозит.

Кстати, троллях и о практикумах…

Если не Фартис в меня швырнул магией, когда я стояла на краю могилы, то, выходит, это дело рук одного из моих одногруппников – Вортика или Матиса. И я выясню сегодня, кто их них посмел толкнуть меня. Потому как такое спускать нельзя. Вчера меня сырой силой шибанули безнаказанно, а сегодня что, убить попытаются? Ну уж нет!

Так что, умывшись и перекусив, я направилась к мужскому общежитию. Войти в него, правда, девице было не проще, чем ведьме в мужской монастырь, но я отловила посыльного, попросив передать, чтобы двое означенных первокурсников немедля явились к ректору, иначе их ждет исключение.