– Да верю я, верю… сама же говорила, что Петербург – город маленький… И давай уж пойдем отсюда, времени много, у меня кот дома голодный.

Вечером, вспоминая эту встречу, Надежда отметила, что положительный момент все же был: Лида довезла ее на своей машине до метро.

На следующий день в новом музее все шло своим чередом. Розалия Семеновна проводила очередную экскурсию. Народу было не так чтобы много, группа едва набралась, директор будет недоволен. Но все же Розалия Семеновна была рада, что сможет рассказать людям много интересного.

– В этой витрине вы можете увидеть уникальные ювелирные изделия минойской цивилизации, существовавшей на Крите более двух тысяч лет до нашей эры – бусы, перстни с печатями и золотые фигурки, которые пришивали к одежде. Посмотрите, как разнообразны эти фигурки – здесь есть изображения животных, птиц, растений…

Розалия Семеновна говорила хорошо поставленным голосом, при этом она не смотрела на содержимое витрины, которое помнила наизусть, она повернулась лицом к экскурсантам и плавно жестикулировала руками, подчеркивая каждое слово.

– Также вы видите здесь хорошо сохранившийся золотой лабрис, то есть двусторонний топор…

– Что, правда он золотой? – недоверчиво осведомился один из посетителей, плотный лысоватый мужчина, которого против его воли привела на выставку жена, три дня его пилила не хуже бензопилы – пойдем да пойдем, совсем ты у меня серый, в компанию приличную стыдно с тобой прийти. – Им же ничего не разрубишь! Золото, оно же мягкое!

– Это очень хороший вопрос! – оживилась Розалия Семеновна. – Лабрисы, двусторонние топоры, использовались исключительно в ритуальных целях…

– На похоронах, что ли? Это ведь похороны называют ритуальными услугами…

– Ну, в частности, и на похоронах… – сухо проговорила Розалия Семеновна, и тщательно уложенные ее седые кудряшки закрутились еще туже.

– А он правда золотой? – не унимался экскурсант. – Это же кучу денег стоит!

– Разумеется, это очень ценный экспонат, – проговорила Розалия Семеновна, неодобрительно поджав губы. – Но ценность его заключается не в количестве использованного золота, а в его исключительной исторической и художественной составляющих. Начать с того, что ему больше четырех тысяч лет…

– Старье какое… – вполголоса прокомментировал экскурсант.

Жена толкнула любопытного мужчину локтем и прошипела:

– Как ты себя ведешь?

– А что я сказал? – отмахнулся тот. – Само собой, старье… когда ты тот диван выкинула… – Тут жена хорошо тренированным движением ткнула его кулаком в живот, да так ловко, что никто из окружающих ничего не заметил.

Одна только Розалия Семеновна посмотрела на семейную пару крайне неодобрительно и перешла к соседней витрине.

– Самый ценный экспонат нашей выставки вы можете увидеть здесь. Эта монета совершенно уникальна. Как и остальные экспонаты, она найдена во время раскопок в сакральной пещере Аркалохори, но она несомненно принадлежит к другой культуре, значительно более древней, чем минойская. Возможно, она на тысячу лет старше всех находок на Крите.

Несомненно, это самая древняя из всех когда-либо найденных монет, и при этом удивительно хорошо сохранившаяся. Ученые всех стран безуспешно бьются над загадкой этой монеты, но до сих пор никому не удалось точно датировать ее и определить, в каком государстве она была изготовлена…

– А чего тут гадать-то? – снова заговорил неугомонный мужчина. – На ней же все ясно написано: две тысячи тринадцатый год, девяносто лет со дня основания футбольного клуба «Динамо»… у меня такая тоже есть! А что, она правда такая дорогая? И сколько же она стоит?

– Что вы такое говорите?! – возмущенно проговорила Розалия Семеновна, покрываясь красными пятнами, и кудряшки ее встали дыбом. – Какой тринадцатый год? Какой футбольный клуб?

Жена снова ткнула своего разговорчивого супруга локтем. Тот запыхтел, как закипающий чайник.

– Что ты пихаешься! Если там правда написано… можешь сама посмотреть…

Розалия Семеновна наконец повернулась к витрине, надела очки, которые висели на цепочке, и уставилась на монету…

И тут же беззвучно сползла на пол, да так быстро, что никто не успел ее подхватить.

В музее поднялась суета.

В зал вбежала старшая хранительница Мария Сергеевна, затем вызвали директора музея…

Вначале все хлопотали вокруг бесчувственной Розалии Семеновны, но затем директор увидел, что в витрине вместо бесценного экспоната лежит юбилейная монета десятилетней давности.

Ему тут же захотелось упасть в обморок, как эта старая кошелка Розалия, но он не мог этого себе позволить. Требовалось встретить грядущие неприятности лицом к лицу. А что неприятности будут, это он знал точно. Они уже есть.