— Постой, Полли!

Макс хватает меня за локоть и поворачивает лицом к себе. Я опускаю взгляд и прикусываю щеку. Я всегда делаю это, когда нервничаю. И за последние недели я уже прогрызла себе кровяную язву.

— Что-то не так?

Все не так.

Я отрицательно машу головой.

— Я просто немного устала.

— Конечно. Меня тоже утомляют долгие перелеты.

Я никак не реагирую, а просто говорю

— Давай уже пообедаем.

В ресторане мы почти не разговариваем. Я буквально заставляю себя, хотя на самом деле совсем потеряла аппетит. Несколько раз Макс пытается начать беседу, но я с трудом выдавливаю из себя несколько реплик, и скоро он перестает пытаться.

После обеда я отказываюсь от прогулки, ссылаясь на головную боль и иду к себе в номер.

К вечеру я чувствую себя бодрее. Помогли несколько часов жаления себя и предвкушение знакомства с Шарли Дэвидсон.

Я надеваю самое красивое платье, что Пегги помогла подобрать, и сделав легкий макияж выхожу из номера. Как на зло, по всем законам жанра, ровно в этот же момент из своего номера выходит мистер Макс. На нем безупречный смокинг, выгодно подчеркивающий его рост и фигуру. Закрыв дверь, он поворачивается ко мне и несколько мгновений просто смотрит.

— Отлично выглядишь.

Я не могу считать в этих словах никакого подтекста. Он говорит это просто из вежливости или здесь есть что-то большее?

Нет, пора прекратить эти фантазии. Это становится смешным!

Я сдержанно улыбаюсь и киваю.

— Спасибо. Ты тоже.

Какая-то неловкая пауза возникает между нами. Макс сводит брови вместе сначала, словно задумавшись, прикусывает губу. Но после нескольких секунд спрашивает:

— У себя все в порядке?

— Да.

— Ты можешь сказать мне.

— Сказать что?

— Что происходит? С того момента, как мы оказались здесь, ты сама не своя.

— Я в порядке. Не нужно беспокоиться об этом. Давай просто пойдем и встретимся с Шарли Дэвидсон. Мы ведь здесь для этого.

Я уже хочу уйти, когда Макс хватает меня за локоть и притягивает к себе. В следующую секунду он прижимает меня к своей груди и требовательно заглядывает в мои глаза говорит:

— Пытаешься меня обмануть?

— Нет. Не пытаюсь.

Я пытаюсь защитить свое сердце.

— Мне снова кажется, что я могу слышать твои мысли.

Сомневаюсь.

Я отвожу глаза, заставляя себя быть сильной. Но Макс притягивает меня еще ближе. Он подносит свою руку к моему лицу и слегка касаясь подбородка, заставляет меня поднять глаза. Он просто смотрит на меня. Смотрит в мои глаза. В эти чертовы линзы.

Момент тянется бесконечно долго, но мне нравится каждое мгновение. Я даже почти отпускаю себя, когда звук чьих-то шагов из-за угла приводит нас в чувства.

Мы разрываем невидимую нить, связывающую нас только что и отдаляемся, когда из поворота возникает высокая фигура Марты.

— О, Максимилиан! Уже встречаешь меня?

Глава 11.

Шарли Дэвидсон пристально и оценивающе смотрит на меня.

— Так ты думаешь, что мы справимся так быстро?

— Конечно.

Я уверенно киваю.

— Это же ваша книга! Вы долгие годы работали в том же качестве, что сейчас работаю я. Странно, что я вообще вам понадобилась.

Мисс Дэвидсон заливисто смеется. Честно говоря, ее низкий, оглушающе громкий смех немного пугает меня и точно привлекает внимание окружающих.

— Честно говоря, я пишу, не глядя в экран. Почти что с закрытыми глазами. Так что можешь быть уверенной, недостатка работы у тебя не будет.

— Рада слышать.

Прячась за бокал с шампанским, я перевожу взгляд на Макса, стоящего в противоположном конце зала. Марта то и дело пытается коснуться его плеча или взять под руку.

Вот же стерва!

Я не могу сдержать свою ярость и, сведя брови, бубню себе под нос что-то несвязное. Мисс Дэвидсон отвлекается от своей беседы и наклоняется к моему уху, чтобы сказать

— Чувствую здесь какую-то историю.

Я быстро переключаюсь со слежки за Максом и делаю вид, что просто оглядываю зал.

— А? Что? Да я просто смотрю, изучаю…

— Изучаешь Максимилиана Гентшенфельда?

Как они все выговаривают это?!

— Я тебя понимаю.

Говорят, наше тело выдает все наши мысли и эмоции. Сейчас я сжимаю губы. Что это значит?

— Он действительно хорош. Но внешность часто обманчива. И, что еще обиднее, недолговечна. Мы все стареем, дряхлеем… Однажды ты проснешься и увидя в зеркале свое лицо, не поверишь, что это ты.