— Думаю, это нам не понадобится, как считаешь?

Мое глупое лицо снова глупо улыбается.

— Ты прав. Но тогда тебе нужно избавиться от этого.

Я провожу пальцами по резинке его боксеров.

— Легко.

На следующий день после завтрака мы с Максом расходимся каждый по своим делам. Я — на лекцию Шарли, а Макс на какую-то деловую встречу.

После лекции мы с Шарли работаем до обеда, после чего она просит прерваться.

И вот в середине дня я остаюсь наедине с собой и понимаю, что совсем забыла какого это.

Я совсем забыла и Лилли, Пегги и даже о Гудроне.

Интересно, как он там.

Я спускаюсь к пляжу и, найдя удобное место в тени, звоню сестре. Она довольно быстро отвечает

— Звонишь проконтролировать как я забочусь о твоем коте и кактусе?

— И тебе привет!

— С твоими сублимированными детьми все в порядке. Можешь сосредоточиться на том, чем ты там занимаешься. Кстати, когда ты возвращаешься?

— Через три дня. И Гудрон и мои кактусы — это просто Гудрон и мои кактусы, а не сублимированные дети. Я вообще не уверена, что так говорят.

— Не умничай! Лучше расскажи, что там с нашим мистером директором заучкой?

— Почему заучкой?

— Ну, у него же не нефтяная империя, а издательство.

— И ты, и Лилли — ужасные друзья!

— Я твоя сестра, а семью, как известно, не выбирают. Что касается Лилли — ты выбрала ее сама. Кстати, мы недавно пересеклись.

— Знаю. Она сказала.

— А, отлично! Так что там с мистером как там его? Он научил тебя выговаривать свою фамилию?

— Интересно, как это должно выглядеть?

— Легко. Ты голая под ним и кричишь “ да, мистер Румпельштльицхен, да, да!”

— Ужас! Ты ужасна!

Пегги громко смеется.

— А, если серьезно? Как там у вас?

— У нас?

— Да ладно тебе! Я по голосу слышу, что у тебя был секс.

— Как это отражается на голосе?

— После секса ты начинаешь немного басить.

— Басить, значит?

— Ну да. Так что колись, вы нарушили один из смертных грехов?

— Пегги, я знаю тебя всю жизнь, но никак не привыкну к тому, как ты говоришь!

— Я все еще жду ответ. Что-то было?

Я молчу пару секунд. Но потом быстро отвечаю

— Да.

— Я знала! Я так и сказала Лилли — наша девочка, наконец-то, займется сексом. А то я начала переживать, что твой цветочек запылится.

— Ладно. Я только что поняла, что звонила только, чтобы узнать про Гудрона и фикусы. Если все в порядке, то я кладу трубку.

— Нет-нет! Я хочу подробностей!

— Пока!

Я сбрасываю Пегги и с блаженной улыбкой перевожу взгляд на прозрачную голубую гладь Мексиканского залива.

Здесь очень красиво. Хотя, говорят, в этих водах орудуют акулы-убицы. Надо пересмотреть “Челюсти”.

Я обдумываю всякую ерунду. Об акулах, убивающих людей. Потом о маньяках, убивающих людей. И о кокосах, убивающих людей. На всякий случай я поднимаю голову и проверяю нет ли там одного из этих опасных кокосов.

Все чисто!

Чуть позже я снова встречаюсь с Шарли. Наша с ней работа — сплошное удовольствие. Я даже не говорю о том, как мне нравится копаться в ее тексте. Сама она, как личность, как женщина покоряет меня даже больше, чем было до этого.

Мы сидим в небольшом ресторанчике и попиваем сладкую и коварную Палому. Текила почти не чувствуется, поэтому достаточно быстро мы нехило пьянеем, становясь ближе и роднее.

Алкоголь — лучший социальный клей. Хотя завтра я буду, мягко говоря, не в форме.

Шарли делится всем, что знает о нашем деле. А я наслаждаюсь в первый раз в жизни выпавшей мне возможностью учиться у кумира и проводить время с одним из самых привлекательным мужчиной, которого я когда-либо знала.

И все это одновременно!

Еще целых два дня моя жизнь кажется идеальной. Днем мы с Шарли работаем над ее книгой то под пальмами, то на уютных летних верандах маленьких ресторанчиков и в других местах, где даже работа становится отдыхом. А вечерами мы с Максом много гуляем, много целуемся и много, очень много, очень-очень много занимаемся сексом.

В последний день здесь Шарли говорит, что у нее есть дела, так что я могу просто отдохнуть, а продолжим мы уже, когда вернемся домой. Узнав об этом, Макс оживляется. Мы еще лежим в постели, когда он, чуть приподнявшись на локте и посмотрев на меня хитрым взглядом, говорит: