— За Гудроном заеду вечером. Переноска сломалась.

— Мне это не нравится, но я согласна.

Я вхожу в свою квартиру и сразу же чувствую какое-то одиночество. Раньше такого не было. Мой дом был моей крепостью, а теперь…

Это логово старой кошатницы.

Оставив чемодан в прихожей, я иду на кухню и включаю чайник.

В тот день я оставила свой телефон в прикроватном столике. Точнее, сначала выключила, закутала в носок, положила в коробку и затем закрыла в ящике.

Не буду его включать. Если Он мне писал, я могу снова расклеиться. А если не писал, расстроиться.

Налив себе чашку чая, я достаю ту копеечную развалюху, что купила для связи с самыми близкими и набираю Лилли.

— Привет.

— Привет.

— Что с голосом? Я думала, мы прошли через пик твоих душевных терзаний.

— Я приехала домой.

— Оу…

— И к тому же без Гудрона.

— Тогда дважды “оу”.

— Я серьезно. Мне как-то не по себе.

— Хочешь немного развеяться?

— Не откажусь.

— Это мне нравится. Я знаю одно модное местечко с голыми танцовщицами и коктейльным меню.

— Голые танцовщицы?

— Там без пошлости. Просто искусство.

— Хм, ну ладно. Пойдем смотреть на голых танцовщиц.

— Там дресс-код. Так найди среди тех вещей, что ты покупала с Пенни, что-то элегантно-сексуально-эффектное.

— Ты опять придумываешь несуществующие слова.

— Это все существует. Я просто соединили их вместе

— Ладно. Я больше не выдержу твоих соединений увидимся вечером.

— Я сброшу адрес. Можно на твой старый номер или ты все еще прячешься от интерпола?

— Все еще прячусь.

— Поняла. На связи!

Вечером я приезжаю к этому модному месту, где меня ждет Лилли. Я быстро замечаю ее и Портера весело машущих мне рядом, стоя у входа.

— Полли! Мы здесь!

Что за дурацкая привычка каждый раз махать руками и кричать!

Я подхожу и смотрю на них серьезным взглядом.

— Не обязательно каждый раз кричать.

— Нам нравится смотреть как ты смущаешься.

Я приветственно обнимаю их по очереди, и мы входим внутрь.

Здесь довольно приятно. Музыка играет достаточно тихо, чтобы слышать ее, но и не так громко, чтобы приходилось кричать, чтобы тебя услышали.

— Ну как?

— Неплохо.

— Ты еще не пробовала коктейли. В апельсиновый ликер добавляют фортунеллу?

— Что добавляют?

— Ну, такие маленькие цитрусы.

— Кумкват?

— Ну да.

Добавляет Портер.

— Так бы и сказала, а то — фруктунелла!

Мы садимся за барную стойку и смотрим коктейльную карту.

Ты должна попробовать что-то необычное.

— Должна?

— Да. Отпусти себя, выпей текилу из пупка танцовщицы и займись сексом в туалете с незнакомцем.

— Я, пожалуй, остановлюсь на первом пункте.

Портер качает головой и смотрит на Лилли влюбленными глазами.

Как они вообще умудрились создать такой крепкий союз.

Не проходит и полминуты, как ко мне подходит бармен и спрашивает, что я буду. Я скольжу по впечатляющему списку коктейлей и говорю

— Я попробую Космического зомби.

Положив голову на плечо Лилли, я смотрю как танцовщица выделывает такие фигуры, которые не подвластны хордовым.

— Как думаешь, она может ласкать саму себя языком. Ну…там!

Лилли поворачивает голову и, наверное, смотрит на меня. Я не знаю. Ведь я у нее на плече, а мои глаза с особой внимательностью следят за слишком красивой для моей неуверенности девушку.

— Она мне не нравится.

Я встаю с места и указывая на сцену пальцем громко, видимо, чтобы услышали охранники с улицы, кричу.

— Это объективизация женского тела. И навязывание стандартов красоты, которые обычным женщинам и не снились.

Лилли смеется, но тянет меня за руку. Я отталкиваю ее руку и лезу на сцену. Да, я пьяна. Но это только к лучшему. Кто-то должен прекратить это. Последнее, что я слышу это ржание Лилли и голос Портера.

— Надо достать ее оттуда.

Он тянется руками к моим ногам, но я ловко уворачиваюсь и, подбежав к танцовщице, встаю перед ней и обращаюсь к залу.

— Настоящие женщины так не выглядят!

Я обвожу руками невероятно идеальную фигуру этой танцовщицы.

— Выведите сюда нормальных женщин. С растяжками, целлюлитом и геморроем!