– И будь, пожалуйста, на связи, чтобы я не волновалась. Блин! – заорал я, изобразив ее, а водитель от неожиданности испуганно вильнул рулем. Я извинился за выпад, а он громко рассмеялся.

Я попросил высадить меня на МКАД и решил пешком дойти до дома, а сам, дойдя до Москвы-реки, остановился и сел на берегу. Я решил, что никуда не пойду, я просто исчезну. Да-да, я просто исчезну из их долбанной жизни. А что, сыну я не нужен, эта нашла себе олигарха-коллекционера, и я, вроде, теперь богат. Опля! Я теперь богат, и это мне откуп за ту гадость, которую мне устроили он и она, пускай милуются, а у меня в кармане целый миллиард, вот так-то вот! Да, но только кому он нужен, и что я с ним сделаю, ведь я не смогу его продать ни одному человеку на Земле!!! Блин горелый, я, кажется, попал, влип по самые уши! Точно, нужно исчезнуть, пропасть пропадом. Не, руки накладывать на себя я не стану, а вот уехать куда-нибудь, уеду, это как пить дать.

На телефон стали поступать звонки с неизвестного номера. Много, очень много звонков. Я вытащил сим-карту, разломал ее камнем и выбросил в реку вместе с телефоном. Да так и остался сидеть до самого вечера, перебирая «безделушку» в кармане чужого пиджака.

Друг

Я никогда не верил в чудеса, но вот только не сейчас, сейчас как раз в чудо-то я и уверовал. По дорожке вдоль берега прогуливался Петр, мой друг Петр Иноземцев. Увидев меня, он со всей своей широкой и открытой улыбкой направился в мою сторону и присел рядом. Я, конечно, очень, очень рад был его видеть.

– Акимушка, привет, как я рад тебя видеть! Ты где пропадал, я уже сто лет тебя не видал? Ты бы хоть позвонил когда, что ли?!

– А то, может, я уже подох … – горестно вздохнул я.

– Не понял, в каком смысле? Что-то я гляжу ты не в настроении! А, дружище?! – обеспокоился приятель.

– Привет, Петр! Ты на меня не обижайся, я тут понимаешь…

– Подожди, ты весь бледный, пойдем, расскажешь мне, что с тобой приключилось!

– Понимаешь, я тут влип в такую историю, что даже если броситься с небоскреба, то поймают на лету, изобьют, затем убьют и сожгут в топке, как Сергея Лазо.

– Ну ты, брат, и задвинул! Это ж где ты так набедокурил, что с тобой прям вот такое могут сделать? А впрочем, поехали! По пути все расскажешь. На парковке мы сели в его Гранд Чероки и умчались в ночь.

На даче его семьи никого не было. Петр сказал, что жена с детьми и внуками укатила на курорт, и что его одного после всех приключений оставлять не страшно. И рассмеялся. Я вспомнил, что с ним приключилась нелепая история, и он чуть было не погиб у нас в районе, как раз перед тем, как мы с ним познакомились на берегу реки.

Он согрел воду, приготовил очень вкусный облепиховый чай и сказал:

– Ну а теперь рассказывай, что стряслось, дружище?!

Я помолчал, а затем достал камень из чужого пиджака и протянул его Петру. Он протяжно присвистнул в потолок и нахмурил бровь.

– Да, брат, ты, видимо, и вправду влип в какую-то историю, но я не буду тебя ни о чем спрашивать. Ты скажи, что нужно, я постараюсь помочь.

– Помочь? Кому? Покойнику ходячему?

– Аким, давай так: ты вкратце расскажи, а я решу, чем конкретно я помогу или не помогу. Хорошо?

– Я его случайно украл, ну совершенно ненамеренно, я повторяю, случайно, это правда.

– И стоит он, наверное, аж миллион долларов? Поэтому ты так разволновался? Перестань, вернешь, и дело с концом.

– Не-е-ет, возвращать я его не стану, – категорично заявил я, – мне в душу насрали, жену увели и меня растоптали! А стоит эта штука не миллион, а миллиард. О, как!

Петр ошарашено откинулся на спинку стула, и было видно, что он надолго залип, глядя в потолок, не моргая… Затем он кому-то позвонил, но я не слышал, о чем он говорил, потому что вышел на свежий воздух. Потом Петр достал из серванта старый телефонный аппарат и поставил его на зарядку. Такие телефоны, я помню, были в девяностых годах, по ним можно было только позвонить и написать кому-то сообщение.

– Скажи, пожалуйста, а вот тот человек, у которого ты взял камень, видимо, очень серьезный, да?

– Я полагаю, более чем. И, если я его правильно понял, таких, как он, можно пересчитать на пальцах рук и ног.

Мы договорились, что я останусь здесь и из дома не выйду, пока он не вернется из Москвы.

Ситуация на самом деле была трагикомичная, я не мог поверить в то, что произошло, будто это был сон, дурной сон.

Я хотел домой к жене и ненавидел ее одновременно. Я хотел домой и в то же время сказал себе, что дверь я закрыл и стучаться в нее не стану, даже если она для меня осталась открытой. В общем, я твердо решил не возвращаться, и что-то внутри меня, что я не могу объяснить, построило огромную стену между нами с острыми шипами вверху…

Петр уехал, а я остался совсем один. Я бродил вокруг дома, как медведь в клетке зоопарка, всеми фибрами ощущая ограниченность моего пространства. Хотя все это, конечно, относительно. Что касаемо ограниченности, все зависит от того, что мы в конце концов решим – на престоле восседает Его Величество Выбор. Да-да, всегда можно выбрать и выбрать все, что хочешь, как в магазине: купить этот хлеб или тот, молоко, конфеты, штаны, ботинки; купить эту книгу или ту, ну и так далее. Не всегда, конечно, можно выбрать авто или яхту, потому как нужно давать себе отчет, где в этой жизни тебе отведено место: либо ты в партере и ложе, либо на бельэтаже или на галерке где-нибудь под потолком театра. Только разница состоит в том, что в жизни все устроено по-другому, не как в театре, в жизни – чем выше, тем билеты дороже.