— Митчелл сейчас находится в компании ваших друзей, этих братьев-писателей с непроизносимой фамилией, — сказал Дрейк.

— Стругацких, — сказал я.

— Ну да. Стру-гац-ки. Фантасты. Как наш Роберт Шекли. Они пьют настоящую русскую водку, запас которой неожиданно оказался у старшего брата и, думаю, Генри сейчас не до нас.

— И ещё долго не будет, — добавил Нуччи.

Ай да братья, подумал я. Не зря я настоял на их участии в этой миссии, не зря.

— Понял. Какие наши действия?

— Морская пехота должна прибыть по расчётам часам к четырём утра, не раньше. Значит, до этого времени мы можем спокойно пообщаться с «Горным эхом».

— Отличная мысль. Пошли.

В помещение, откуда велся приём и передача радиосообщений, набилось куча народа. Человек пятнадцать, не меньше. Все — сотрудники обсерватории, жаждущие прикоснуться к сенсации. В основном, молодые учёные-мужчины, но присутствовала и парочка женщин. Меня представили и усадили в кресло перед микрофоном.

— Всё готово, — сказал Эрик Хэнкс. — Говорите.

[1] Прозвище Ричарда Никсона, 37-го президента США.

— Земля — звездолёту «Горное эхо», — начал я по-гарадски. — Извините за задержку, возникли небольшие технические проблемы. Решение устроить базу на Луне считаем правильным, система Юпитера слишком далеко. Отвечаем на вопрос о языке. Берриз, Миллари, вы сейчас очень удивитесь, но с вами говорит землянин Сергей Ермолов, в тело которого вселилось сознание инженера-пилота «Горного эха» Кемрара Гели, погибшего на Гараде полтора земных года назад. Берриз, вы должны его хорошо помнить, вместе готовились к первому межзвёздному полёту «Горного эха». В свою очередь вас, Миллари, помнит Кемрар Гели. Он был среди тех космолётчиков, кому вы пару лет назад читали лекцию о гипотетических внегарадских цивилизациях. Дело было на Сшиве, на базе космофлота. Я понимаю, что всё это звучит безумно, но это правда. Могу также добавить, что командиру «Горного эха» Берризу Леко тридцать пять гарадских лет. Рост сто девяносто сантиметров (здесь я применил гарадские меры длины). Блондин, глаза голубые. На лбу, у левой брови, небольшой шрам, полученный в молодости во время игры в цвинт. Можно было давно зарастить, но… В общем, вы его не зарастили. Женат. Жена — Абэйн Леко, навигатор. Была кандидатом в экипаж «Горного эха». Если взяли — мои поздравления и привет ей. Если не взяли, всё равно привет. Теперь начальница экспедиции Миллари Иторби. Молодая красивая женщина спортивного телосложения. Рост — сто семьдесят один сантиметр (снова гарадские меры длины). Чёрные волосы, карие глаза. Член Совета Гарада. Историк, специалист по древним и внеземным цивилизациям. Была не замужем. Надеюсь, сказанного достаточно, чтобы вы поверили. Если нет, готов ответить на любые вопросы. Теперь о Земле. Вероятно, вы уже догадываетесь, что люди и силгурды генетически идентичны. Абсолютно точных доказательств у меня нет, проведём исследования вместе, когда вы прилетите на Землю. По моим сведениям, около двух с половиной миллиона земных лет назад система нашей двойной звезды Крайто-Гройто прошла сравнительно недалеко от Солнца. На Земле в то время уже были люди. Или, если хотите, их прямые предки. Каким-то образом одно или несколько племен оказались на Гараде, который стал для них новой родиной. Думаю, здесь не обошлось без вмешательства некой могущественной цивилизации, о которой мы ничего не знаем. Как бы то ни было, переселённые племена выжили и дали начало силгурдам. А люди, оставшиеся на Земле — человечеству. Так что мы не просто братья по разуму, а в прямом смысле братья и сёстры. Только очень давно разделённые. Да, в отличие от единого Гарада, человечество тоже разделено на разные государства и народы, у каждого из которых свой язык, законы, территория. Думаю, вы уже это знаете. Два самых больших и могущественных государства на Земле — Советский Союз и Соединённые Штаты Америки. На сегодняшний день они сотрудничают, однако при этом и соперничают друг с другом во всём. Мы ведём передачу с территории Соединённых Штатов. Но говорю с вами я — Сергей Ермолов, полномочный представитель и гражданин Советского Союза. Эти обстоятельства следует учитывать, но беспокоиться, думаю, не о чем. Также уполномочен заявить от имени народа Советского Союза и правительства, от имени народа Соединённых Штатов Америки и всех народов планеты Земля, что мы рады нашей встрече. Добро пожаловать на прародину. Конец связи.

— Охренеть, — сказал радиоинженер Мэттью Нуччи, слушавший мою речь, словно зачарованный. — А теперь переведи.

Я перевёл.

— Так это правда… — произнёс Фрэнк Дрейк, глядя на меня большими глазами.

— Что именно?

— Что вы на самом деле с Гарада.

— На самом деле я такой же землянин, как и вы, — сказал я так, чтобы слышали все. — Зовут меня Сергей Ермолов, я гражданин Советского Союза, комсомолец.

— А как же перенос сознания?

— Был перенос. Но вот вы, учёный, скажите мне, что есть личность?

— Сложный вопрос…

— Именно. Во мне слились два сознания, и образовалась новая личность. Однако зовут меня, повторяю, Сергей Ермолов, и моё тело — это тело землянина Сергея Ермолова. Да, тело. Думаю, это определяющий фактор. Вы же, надеюсь, не станете спорить, что личность — это не только сознание, но и тело человека?

— Забавно, — сказал кто-то из присутствующих. — А если бы случилось наоборот, и сознание Сергея Ермолова перенеслось в тело Кемрара Гели на Гарад?

— Поставьте мысленный эксперимент, — сказал я. — Разрешаю. Только не забудьте при этом, что землянин Сергей Ермолов скучает по Гараду так же, как скучал бы Кемрар Гели, и радуется прибытию к нам гарадцев, они же силгурды, как радуется человек после долгой разлуки встрече с теми, кого любит. Господа, я понимаю, что у вас есть вопросы и не один, но давайте не будем устраивать пресс-конференцию. Пока. Кстати, о прессе. Скажите, кто-нибудь уже пообщался с ней? Во имя Первой поправки [1]?

Присутствующие переглянулись. Как мне показалось, слегка растерянно.

— Что — никто?

— Как-то в голову не пришло, — почесал уже небритый к ночи подбородок Мэттью Нуччи. — Мне, во всяком случае.

— Мне тоже, — признался Дрейк.

— И мне…

— И мне…

— Вам не кажется, что это упущение? — спросил я. — Бить — так сразу по всем направлениям. Бунт на корабле мы уже устроили, с «Горным эхом» связались, это хорошо. Я позвонил кое-кому из ЦРУ, это тоже правильно. Но, может быть, стоит лишить господина Александра Хейга последнего шанса нам помешать и поставить в известность знаменитую свободолюбивую американскую прессу?

— Чёрт, — сказал Нуччи. — А ведь ты прав. Даже удивительно, что эта мысль пришла в голову тебе, а не нам.

— Потому что вы учёные, — польстил я. — Настоящие учёные, как известно, прессу недолюбливают. И правильно делают, к слову, потому что она вечно всё перевирает. А я не учёный, мне можно.

В Сан-Франциско было только начало девятого вечера, детское время. Не мудрствуя лукаво я позвонил сразу в редакцию «Сан-Франциско кроникл». В конце концов, там меня уже знали, и с этой газетой у меня сложились нормальные рабочие отношения.

— Дежурный редактор «Сан-Франциско кроникл» Нэнси Дуглас, — послышался хриплый прокуренный женский голос. — Чего надо?

— Привет, Нэнси, — весело сказал я. — Это Серж.

— Какой ещё, на хрен, Серж?

Я никогда не видел Нэнси и даже не подозревал о её существовании, но прямо-таки увидел: журнально-глянцевой красотой не блещет, говорит, что думает, далеко за сорок, дымящаяся сигарета в углу рта, седина в каштановых волосах. Обильная. Или она брюнетка? Нет, всё-таки шатенка. Сейчас проверим.