Шрифт:
— Я знаю про «Бэрхен». Когда нас увезли в Швейцарию, я приложила все усилия, чтобы узнать про людей, что помогали нам, и организацию, в которой они состояли. В которой ты состоял, — подчеркнула она и еще раз повторила это, когда Рихард отрицательно потряс головой. — Я предложила свои услуги и помогала, как могла — и финансово, и физически.
— Ты сильно рисковала, — ответил удивленный ее признанием Рихард, когда успокоил дыхание настолько, чтобы речь не изменяла ему больше. Сколько еще людей, не зная того, были объединены одной сетью? — Я знаю, что Швейцария по первому же требованию рейха лишала вида на жительство за подобное и выдавала несчастных на расправу.
— Швейцария любит деньги и неплохо умеет просчитывать выгоду, — сказала со злой иронией Адель. — А у моей семьи их достаточно, ты же знаешь. Кроме того, папа за это время обзавелся неплохими связями с американцами и сумел даже приумножить капитал за эти годы. Он планирует вернуть наше имущество, которое отобрали нацисты, но возвращаться в Германию не желает. Говорит, что не может считать родиной предавшую его однажды страну.
— Он ведь не знает, что ты здесь, верно? — задал Рихард вопрос, возникший в голове, едва он увидел, как Адель выходит из авто. — Едва ли герр Герман позволил бы тебе приехать сюда сейчас…
— Не знает. Но я не могла ждать дольше. Это было подобно муке! И как только удалось выправить все бумаги и договориться с американцами…, — она не договорила и отвела взгляд в сторону в темноту летнего парка за окном. И неожиданно сменила тему, вдруг задав вопрос о том, знаком ли Рихард с творчеством Брехта [217] . Оно было запрещено в рейхе еще с 1933 года, когда Рихард только-только заканчивал школьное обучение. Неудивительно, что он покачал головой в ответ.
217
Бертольт Брехт (1898–1956) — немецкий драматург, поэт, теоретик театра, основатель театра «Берлинер ансамбль». С середины 1920-х гг. изучал теорию марксизма, посещал лекции в марксистской рабочей школе, правда, в политических партиях не состоял. Неоднократно бывал в Советском Союзе. После прихода А. Гитлера к власти в 1933 г. Брехт с семьей покинул Германию. В том же году в публичных кострах стали сжигать книги с его творчеством как поэта и драматурга. В 1935 г. лишен немецкого гражданства. Вынужденный скитаться по странам Европы и США Брехт вернулся в Германию только в 1948 г.
— Ты знаешь, я не люблю его как коммуниста, но полюбила его стихи, — призналась Адель, не глядя на него. Это стало откровением для Рихарда. Его бывшая невеста не особо любила литературу или театр прежде, предпочитая кинематограф и джазовые выступления. А потом замер, слушая, как она цитирует по памяти строки, в первые же секунды затронувшие его душу:
— Страна, принявшая нас, не дом для нас — лишь убежище.
В вечной тревоге живем мы — живем поближе к границам,
Ждем дня возвращения, следя с замиранием сердца
За малейшим изменением по ту сторону границы,
Ревностно расспрашивая каждого новоприбывшего оттуда,
Ничего не забывая, ни от чего не отказываясь…
Она посмотрела на него внимательно через дым сигареты, которую держала между кончиков пальцев. Это было так знакомо ему. Этот жест, изгиб ее ярко накрашенных губ, взгляд ее глаз, в которых по-прежнему горел призыв, на который он уже не мог ответить. Раньше в ответ на этот манящий взгляд в нем вспыхивало желание жадно целовать эти ярко-накрашенные губы. Теперь же внутри дрогнуло легким сожалением, что увы, ему нечего было дать Адели. Она была права — он выгорел дотла, как сгорела Германия в эти последние месяцы.
— Я не отказалась, Рихард. И я не забыла. Именно поэтому я здесь. Нет, не говори ничего, — подняла она ладонь, не давая ему даже слова произнести. — Я — взрослая женщина, Рихард, а не наивная юная дева. Я понимала, что мы расстались с тобой не на недели и даже не на месяцы. Что между нами будут годы. Возможно, вечность. Что у нас будут другие. Поэтому я разорвала нашу помолвку и вернула кольцо. Но я видела фотографии твоего самолета в немецких газетах… я верила… и Ханке мне написал… И это был мой выбор — ждать и верить. Я здесь как твой друг. Я хочу тебе помочь. Как ты когда-то помог моей семье. Помнишь?
— Для этого необязательно было так рисковать собой, — недовольно заметил Рихард. — Послевоенная территория — не то место, где безопасно быть женщине.
— Если ты заметил, я не одна, со мной сопровождающие. Здесь мы под личным патронажем генерала Маршалла [218] . Как я уже говорила, мой отец завел неплохие знакомства с американцами. Именно поэтому Розенбург оказался под охраной в первые же дни освобождения от нацистов.
Как и он сам, Рихард.
218
Джордж Маршалл-младший (1880–1959) — американский государственный и военный деятель США, генерал армии, инициатор плана Маршалла. С 1939 по 1945 г. занимал пост начальника штаба армии США. Один из основных американских военачальников Второй мировой войны, отвечал не только за положение дел в армии США, но и за ее взаимодействие с европейскими союзниками.
Это не было озвучено, но было настолько ясно, что в словах не было нужды. То, что он остался живым, а Розенбург более-менее целым и неразграбленным, была заслуга Германа Брухвейера. Рихард понимал причины, по которым тот помог ему, но принять эту помощь было невыносимо тяжело морально.
— И мне кажется, что только я могу уговорить тебя уехать, — призналась Адель после короткой паузы. — А уехать ты должен, Рихард. Мне жаль говорить, но Германия будет разделена между победителями. Такое соглашение было заключено с СССР когда-то. Если бы нужно было решать вопрос с американцами или хотя бы британцами, можно было бы найти возможность оставить тебе твою собственность. Можно было бы договориться. Но… Мне жаль, Рихард, Тюрингия отойдет коммунистам.