Я вздрагиваю от этих слов и невольно сжимаю колени. Не хочу бояться, но боюсь.

— Ты же не такой…

— А какой я по-твоему? Влюбленный олень, готовый скакать по твоему приказу? Пешка в твоих играх? Или ты рассчитываешь на мое великодушие?

Я ни на что не рассчитываю. Мне бы просто уцелеть, не сдохнуть из-за того, что сердце разломано на осколки, и сохранить свою беременность в секрете.

— Сейчас мои люди ловят твою подругу. И когда она попадется, я буду решать, что с вами обеими делать.

У меня холодеет внутри. Я надеюсь, что Сашка послушается и заляжет так глубоко, что никто и никогда не сможет ее выковырнуть оттуда. Потерять и вторую сестру я не могу.

Глава 7

Максим

Я сбегаю из этого гребаного дома так, словно за мной черти гонятся. Быстрее на волю, куда глаза глядят, лишь бы подальше от бывшей жены.

Рядом с ней настолько хреново, что не знаю куда себя девать. Балансирую между желанием придушить и просто желанием. Кишки блин скручивает, когда смотрю на нее в старой застиранной футболке и растянутых трениках, с пузырями на коленках. Как бомжиха выглядит. Бледная и осунувшаяся после болезни, с потускневшими волосами и подглазинами. Вообще секса ноль. Просто НОЛЬ! Но скажите это кому-нибудь другому. Я таращусь на худые запястья и изящные ключицы, выглядывающие из выреза футболки, и этого достаточно чтобы пульс подскочил и начал долбить в виски и во все остальные места.

Моя, зараза. Моя! Вот хоть ты тресни. Хоть наизнанку вывернись! Сколько угодно ненавидеть могу, сколько угодно грезить о кровавой расправе, но это ничего не изменит.

Где ж я так в прошлой жизни накосячил, что мне досталось это чудовище? Почему я не могу просто взять и раздавить ее, как надоедливого таракана? Как одержимый кручусь рядом с этой сукой, и зверею от одной мысли, что собиралась улизнуть.

Помнится, с Алексой крыша ехала от чайков, заботливо приготовленных дорогой женой. А с Таськой никакой отравы не надо, и так насквозь пропитан ей.

С ней вообще все неправильно, не так. И выдержка к черту, и планы все по одному месту идут. Из хренова мстителя я превратился в няньку и медсестру! Скажи мне это кто-нибудь пару недель назад, я бы в клочья разорвал. А тут увидел беспомощную, мелкую, и все. Все, блин! Бульоны, как дебил варил, морсом чуть ли не насильно поил, потому что при болезни пить надо больше. Компрессы мокрые на лбу менял.

Хочется долбиться башкой об руль, когда вспоминаю обо всем этом. Бесит! Пару раз бью кулаком, пугая птиц на безлюдной трассе.

Да что ж за долболоб-то такой? Разве можно так из-за бабы мозги терять? Тем более из-за такой? Сука ведь каких свет не видывал! Стерва конченная! Вершительница судеб, мать ее. Наполеон, блин, в юбке.

Каждое ее действие, каждый виток гребаного плана под названием «Добей Макса», бил точно в цель, нанося максимальный урон. Ад, который она хладнокровно вылепила своими нежными ручками, и в который с размаху макнула, не позволяя поднять голову.

Да ее закопать надо было сразу, как только нашел, а не бульоны варить!

Бесит!

Снова бью по рулю, и снова только успокоившиеся птицы взмывают вверх. Вдавливаю педаль газа в пол и мчу подальше от них, а то обосрут ненароком, а мне и так дерьма в жизни хватает.

Дорога до города занимает почти час. Но мне кажется бесконечной. Кругом лес, готовящийся к предстоящим холодам. Литья еще на месте, но зелень уже не та. Даже гребаные елки и то выглядят посеревшими. Хотя какое мне дело до елок? Что елки, что телки – похрену.

Перво-наперво еду в бар, где запланирована встреча со Степаном.

Раньше он был нацелен на поиск Таськи, а теперь, когда бывшая жена в моих руках, на первое место вышла поимка Красноволосой Змеи.

— Хреново выглядишь.

Стандартное приветствие. Я уже со счета сбился, сколько раз от него это слышал.

— Что, даже хреновее, чем обычно?

Стеф неопределенно качает ладонью, и морщится, мол ни рыба, ни мясо. Мужик честный, подслащивать пилюлю не умеет и не считает нужным. Поэтому, скорее всего и я правда выгляжу, как потрёпанный лапоть.

— Ладно, — тяжело плюхаюсь, на диван напротив него, — рассказывай, что у тебя. Подцепил Змею?

Снова неопределенный жест:

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Ты толком скажи, звонок был?

— Был. И сообщения. Можешь почитать, — выкладывает передо мной распечатку.

Я пробегаюсь по скупым строчкам и хмыкаю.

Вот ведь...стерва. Стоило только телефон без присмотра оставить, и тут же своей дорогой Алексе позвонила. А я еще сомневался.

Прав был Стеф, когда сказал, что на живца быстрее поймаем.