— Откуда тогда пятьдесят на пятьдесят?

— Оттуда, что тот телефон сразу с радаров пропал. Александра ожидала чего-то такого, поэтому подчистила хвосты.

— Умная зараза.

— Ей было у кого учиться. В любом случае, направление мы взяли, так что круг поисков сужается, — Стеф неспешно постукивает пальцами по столу, потом задет внезапный вопрос, — Что с Таисией? Говорит, что заболела, но…

— Что, но?

— Ты же помнишь, свое обещание? Никакого самосуда. Хочешь наказать – вперед, в полицию, в суд, в любые другие инстанции.

Я криво усмехаюсь:

— Думаешь, я ее луплю? Держу в голодном теле? Или имею во все места, привязав к кровати?

— Это ты мне скажи, — смотрит, не отрываясь, — я отдал ее тебе, только потому что ты обещал не переступать грань закона, как это сделала она. Но если ты свое обещание забыл, то я буду вынужден вмешаться.

Я устало тру лицо ладонями и выдыхаю:

— Пффф… Она сбежала в первую же ночь, и с десяток километров в потемках под дождем прохерачила. А я, вместо того чтобы лупить или голодом морить, в няньках у нее был все это время, — сжимаю переносицу, чувствуя, как пульсирует кровь в голове, — вот такой, мать вашу, оздоровительный курорт. Без комментариев, пожалуйста.

Стеф хмыкает. Ничего не говорит, но вижу, что поверил.

— Главное не жести, Кирсанов. И помни, никакого самоуправства.

***

Некоторое время я провожу в компании Стефа. Он умный, жесткий, местами жестокий, но правильный, со стержнем. Из тех, кто «мужик сказал- мужик сделал».

Он столько дел путанных разбирал, стольким из моих друзей помогал, что о нем чуть ли не легенды в наших кругах ходят. Если случилась какая-то жопа – обращайся к Степану. Все разрулит, разберет по полочкам и приведет в надлежащий вид.

Таську он мне буквально из-под земли достал. В самые короткие сроки отследил от моего дома до старой медины в Фесе. Красноволосую тоже отследит. Пусть она хоть трижды от телефонов избавляется – от такого клеща, как Стеф не отвяжешься. Мне остается только ждать, когда вторая мстительница окажется в моих руках. Тогда можно будет заканчивать эту гребаную историю.

Потом Стеф уходит, а я остаюсь. Сижу в баре, медленно опустошая стакан, и смотрю в одну точку. Мне некуда идти.

Домой? А зачем? Там давно уже пусто и нет ни единого угла, в каком бы я чувствовал себя уютно. Просто стены, лишенные души. Конура в которой можно переночевать, сполоснуться, а утром уйти и за день ни разу не вспомнить.

К друзьям? Видеть никого неохота. Я сейчас такой себе собеседник, да и друг, наверное, хреновый, потому что никого не слышу и не вижу. Вещь в себе.

Вернуться в загородный дом, где сидит моя бывшая жена? От одной мысли об этом с меня шкура начинает слезать лохмотьями, и желудок поджимается так, что еще немного и выплюну его, вместе с обломком мотора, все еще дергающегося у меня за грудиной.

Я ведь дом этот сраный случайно купил. Вынырнул из коматоза после развода, даже толком не проморгался, но увидел объявление на сайте и в тот же день купил. Не задумываясь, как робот. Просто пришел, отвалил кучу бабла, а потом сидел на крыльце и втыкал, что это за на хрен.

Не жалею, кстати, что купил. Дом неплохой. В таком бы с семьей, уютными вечерами… Чтобы огонь в камине трещал, и дети на ковре возились… И собаку большую. Сенбернара какого-нибудь. Чтобы бы лежал такой весь лохматый и ленивый, слюнявил все, что попадется на пути, и выпрашивал вкусняшки.

Дебил…

Не сенбернар. Я. Махровый, конченый дебил.

— Здесь свободно? — позади раздается мелодичный голос.

Я, не оглядываясь, киваю.

В следующую секунду, тихо звякнув ремнем-цепочкой, на стойку возле моей руки опускается черный лакированный клатч, а на соседний барный – девушка.

Блондинка. Это радует, потому что с недавних пор брюнетки ассоциируются у меня исключительно с проблемами, а красноволосые так и вовсе с глобальным, всеобъемлющим звездецом.

Она садится, элегантно укладывает ногу на ногу. Поправляет волосы, перекинув их через одно плечо и, оперевшись на локти, подается ближе к бармену:

— Мохито безалкогольный, — произносит кокетливо. И как бы невзначай, мимолетом мажет по мне быстрым, игривым взглядом.

Тут же отворачивается, мол не заинтересовал. И вообще я не такая.

Дешевая игра, которая считывается на раз-два. Это вам не многоходовка, организованная бывшей женой. Та к делу с фантазией подходила, с душой, так чтобы наверняка и в щепки. Ненавижу.

А белобрысая проста и вульгарна — обезьяньи ужимки слишком очевидны. Как по мне – это охренеть какой плюс.

— Угощаю, — киваю бармену.

На девку не смотрю. В нос бьют сладкий аромат: будто сахарная вата, смешанная с йодом. Таська такие никогда не любила, в ее арсенале было больше легкого, цветочного.