— Вот и все, расслабься, я позабочусь о тебе — прошептал он мне в волосы, и я кивнула, позволяя ему взять инициативу в свои руки.

Александр установил глубокий, жестокий ритм, заставляя меня брать каждый дюйм его тела — и, наконец, наслаждаться этим.

Мое хныканье сменилось хриплыми стонами. Его длина надавила на нужное место, быстро, безжалостно скользя по тому месту, которое почти столкнуло меня с края. Мои губы нашли его, наши поцелуи были обещанием, которое никогда не будет выполнено.

***

Александр

Я люблю ее, я люблю ее, я так сильно люблю ее.

Ощущение Эйвери вокруг моего члена было самым напряженным моментом с нашей брачной ночи, когда мы улизнули и поклялись всегда искать друг друга, куда бы нас ни унес ветер.

И она медленно начала вспоминать, что только еще больше разбило мне сердце. Я не мог удержаться, чтобы не опустить голову, не взять ее сосок зубами и не прикусить. Я точно знал, что ей нравится, знал все ее желания, как если бы они были моими собственными.

К этому времени я был скорее монстром, чем человеком, движимый первобытным инстинктом обладать ею, заклеймить ее как свою, полностью погрузиться в нее.

Она была такой влажной, такой тугой, так идеально созданной для меня. Ее рот приоткрылся, и она запрокинула голову, глядя на звезды. Но даже они не могли помочь ей сейчас. С каждым моим толчком, с каждым ее стоном и с каждым нашим поцелуем мы решали нашу судьбу.

Движения Эйвери стали более резкими, ее мышцы напряглись вокруг моего члена, пока она не издала оглушительный крик, который пробрал меня до мозга костей.

Я не дал ей времени расслабиться, вонзаясь в нее так, словно в последний раз ощущал ее тепло. Мое дыхание участилось, и я больше не мог сдерживаться, слишком долго ждал этого момента.

С рычанием чистого экстаза я разлетаюсь на тысячу кусочков.

***

Эйвери

Я вздрогнула, когда он вышел из меня и осторожно опустил меня обратно вниз. Мой взгляд блуждал между его ног, к пятну крови.

Что-то в его лице изменилось, когда он понял, что это значит. Александр взял мое лицо в ладони и поцеловал меня, наше прикосновение было нежным, как перышко.

Я почувствовала, как его семя стекает по внутренней стороне моего бедра, и, клянусь, это возбудило меня еще больше. Александр пробрался в мой мозг и забрал мою душу своим вызывающим привыкание ядом. Я позволила ему, я уже была обречена.

Он отпустил меня, и я попыталась прикрыться, чтобы защититься от сильного дождя, который все еще лил на нас.

— Вот, надень это. — Он достал из багажника пару старых спортивных штанов, и я исчезла на заднем сиденье его машины, чтобы избавиться от мокрого куска ткани.

Мне было так больно, что я съеживалась при каждом шаге, но я не хотела показывать свою боль.

Немного обсохнув, я вышла из его просторной машины, и мы молча направились обратно в школу. Я не осмеливалась ничего сказать, боясь испортить момент или отпугнуть его.

Наша замерзшая кожа была встречена успокаивающим теплом, коридоры были узкими и темными. Казалось, прошла целая вечность, пока мы шли прямо вперед, и моя дрожь постепенно утихла.

Пальцы Александра коснулись моих, напоминая, что он был здесь, со мной. Я вздрогнула от невинного прикосновения, и маленькие вспышки пробежали по моей руке вверх к груди. Он переплел свой мизинец с моим, и это показалось мне самым надежным якорем в мире.

20

Первую половину дня я отпросилась на больничный. Во-первых, я была слишком переутомлена, а во-вторых, мне нужно было привести в порядок свои мысли перед встречей с мистером Престоном.

У меня был секс с профессором, с мужчиной, которого я едва знала, и все же была эта связь, которую я не могла описать. Это выходило за рамки физического, за рамки романтического. Нет, это было что-то другое.

Лейла щелкнула меня по лицу и присоединилась ко мне за столом в кафетерии. Она крепко спала в пятницу вечером, соорудила что-то вроде манекена из нескольких подушек до моего возвращения и накрыла его так, чтобы казалось, что я сплю. После сердечного приступа я чуть не описалась от смеха.

Мы не говорили о той ночи, и она не заставляла меня рассказывать ей подробности, поэтому я не стала поднимать эту тему. Для нее было бы лучше, если бы она не знала.

— Что ты слушаешь? — спросила она, уставившись на мой дисплей.

— Эмма, певица из Нового Орлеана. Мне нравится ее музыка, послушай — я достала один наушник и протянула его ей.

Блондинка с растрепанными волосами время от времени пела в Apollo's Muse, и я пообещала себе как-нибудь посетить этот бар, если когда-нибудь буду в этом городе.