Он отодвинул мои трусики в сторону, и я резко вдохнула, когда он скользнул своим средним пальцем внутрь меня. Все мои решения испарились, когда он начал двигать его внутрь и наружу в мучительно медленном темпе.

О Боже, этого не должно было случиться. Но почему это было так приятно? Было неправильно так думать, так неправильно.

— Черт Эйвери, такая напуганная и мокрая. — Он убрал руку, и разочарование прокатилось рябью по моему запутанному мозгу. — Посмотри сама.

Палец, который только что массировал меня изнутри, любовно погладил мою нижнюю губу, и я почувствовала, как моя влага стекает к подбородку. Это был один из самых жарких моментов в моей жизни.

Я откинула голову назад и посмотрела на него, облизывая губу, его глаза горели желанием.

— Хотите попробовать, профессор?

Он не позволил мне просить его дважды, опустил голову и завладел моим ртом. Его поцелуй был ненасытным, в нем не было ничего нежного. Хватка мистера Престона на моем горле усилилась, и вспышка адреналина прокатилась по моему телу. То, что я здесь делала, было так неправильно, но в то же время казалось таким правильным.

Его пальцы снова нашли мой вход, и я подалась навстречу его прикосновениям, пока он целовал вверх и вниз по моему горлу.

— Скажи мне, почему ты меня боишься? — Я не ответила, просто потерялась в прикосновении убийцы позади меня.

Я не знала, колотилось ли мое сердце от уверенности, что он может свернуть мне шею в любой момент, или от нарастающего оргазма.

Его движения замедлились, пока в конце концов не прекратились навсегда, и я схватила его за руку, чтобы он не смог вырваться.

Я нуждалась в этом сладком освобождении, нуждалась в нем. Мистер Престон не мог остановиться, поэтому я взяла себя в руки и двигала его пальцами внутрь и наружу, трахая себя с его помощью.

— Грязное маленькое отродье, посмотри на себя, использующая меня. — Он позволил мне, однако, согнув пальцы и надавив на то место, которое заставило меня захныкать.

— Я спрашиваю в последний раз, почему ты меня боишься? — он прошептал мне на ухо. — Я остановлюсь, если ты не ответишь.

Я сглотнула, во рту внезапно пересохло.

— Я знаю, что ты сделал — прохрипела я. Он замер на мгновение, прежде чем продолжить свои поцелуи.

— Я много чего сделал. Продолжай. — Его голос был более глубоким, более угрожающим.

Я не хотела этого говорить, не здесь, когда мы были одни. Но у меня не было выбора. Если бы я сейчас решила свою судьбу, по крайней мере, это было бы с его пальцами внутри меня.

— Ты убил Оливию.

Мой профессор громко рассмеялся, и я почувствовала, как напряжение покидает его.

— Так вот что ты думаешь, не так ли? — Я кивнула, когда его пальцы взяли верх, теперь более твердо.

— Пенелопа и директор говорили об этом, затем разговор в твоем кабинете и… — Я замолчала, вцепившись в кожаную обивку кресла, не в силах сдержать стон. — И шарф Оливии был в одном из твоих ящиков. — Смешок сорвался с его губ.

— Ты рылась в моих вещах? — Он прищелкнул языком. — Может быть, мне следует наказать тебя, научить не трогать вещи, которые тебе не принадлежат. Мистер Престон укусил меня за плечо так сильно, что стало больно.

— Но ты прикасаешься ко мне прямо сейчас. — Я выгнулась навстречу его руке, желая большего.

— Это верно, потому что ты моя. Я единственный, кто может прикоснуться к тебе. — Дрожь пробежала у меня по спине. Потому что ты моя…

Одним плавным движением он оказался передо мной, рывком подняв меня, и я обхватила ногами его бедра, его твердый член прижался к моим промокшим трусикам.

Дверь была широко открыта, так что любой мог ворваться в любое время.

Я приземлилась на его стол, и он устроился между моих ног.

— Так ты убил ее? — Я хотела знать, должна была услышать это от него, но вместо этого он расстегнул свои черные брюки, и мои глаза расширились.

Его член был больше, чем я помнила, вероятно, потому что эта комната была лучше освещена.

С дьявольской улыбкой он переместил кончик к моему входу и посмотрел мне в глаза, когда сильно вошел в меня. Я зашипела от внезапной боли, которая пронзила меня, когда он безжалостно вошел в меня.

— Ты бы все равно позволила мне трахнуть тебя, даже если бы это было правдой? — спросил Александр. — Скажи мне, Эйви, ты настолько облажалась, что позволила убийце заставить тебя кончить?

Он схватил меня за щеки и заставил посмотреть на него, на его лице была смесь веселья и бесконечной жажды. С каждым толчком он входил все глубже. — Скажи это. — Его большой палец переместился к моему клитору, и я больше не могла этого выносить.

— Да.

Губы Александра нашли мои. Грубые, опасные эмоции эхом отдавались в его неистовых поцелуях.