— Я не возражаю. Давай, пойдем.

Как только я коснулась ее плеча, дрожь пробежала по мне. Все мое тело призывало меня бежать, повернуться к ней спиной. Это было почти так, как если бы мой разум стал настороже к несуществующей угрозе.

— Нет, все в порядке, я в порядке. Я просто немного больна, — повторила она более настойчиво.

Я опустилась обратно в кресло, создавая, между нами, как можно больше пространства. Наказывают ли они вас даже за то, что ты болен? Я не могла объяснить ее реакцию никак иначе.

Мой взгляд скользнул по ней в последний раз, прежде чем я отвернулась и стала молча ждать профессора.

***

Раздраженная, я направилась в кабинет профессора. Я потратила свой короткий перерыв на выполнение остальной ненужной домашней работы и, соответственно, была раздражена, потому что не могла есть.

Я была невыносимым человеком, когда была голодна или когда кто-то беспокоил меня во время еды. Может быть, это был просто хищник во всех нас.

Я постучала один раз и, не дожидаясь ответа, вошла прямо в душную комнату.

И снова меня приветствовал запах виски и сигаретного дыма. Может быть, на этот раз он даст мне одну, тем более что я сделала все, о чем он меня просил.

— Садись.

Он указал мне на место напротив себя. Сегодня на нем был такой же наряд, как и в прошлый раз, за исключением того, что на этот раз его брюки были черными, а рубашку на пуговицах он сменил на свитер.

Я достала свою домашнюю работу из сумки и преподнесла ему как трофей, но он даже не взглянул на нее.

— Я не тратила свое драгоценное время, выполняя эти упражнения без того, чтобы ты даже обратил на них внимание, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

Раздраженный, он вырвал бумагу у меня из рук, прочитал несколько предложений и выбросил все в мусорное ведро.

— Счастлив. — Я сжала руки в кулаки и с удовольствием оторвала бы ему голову за это.

— Я совсем не счастлив. — Он фыркнул, садясь напротив меня.

— Похоже, у тебя проблема. — Мой профессор откинулся назад, наблюдая за мной до такой степени, что я почти почувствовала себя неловко.

Это было так, как будто он мог заглянуть прямо мне в душу, и я ненавидела это.

— Я что, должна просто сидеть здесь и снова пялиться в потолок? — раздраженно спросила я.

— На самом деле мне все равно, что ты делаешь.

Я выгнула бровь.

— Прошлой ночью мне так не казалось.

Он оперся локтями на стол вишневого дерева, наклонившись ко мне.

— Скажите мне, мисс Джеймс, что вам показалось прошлой ночью? — В его лице, в его голосе было что-то почти гипнотическое.

— Мне показалось, что ты почти соскучился по мне еще до того, как я сделала шаг из этого шкафа.

Как только эти слова слетели с моих губ, я пожалела о них. Как я могла сказать такое, особенно профессору, который мог вышвырнуть меня из этой академии, когда ему было удобно? О Боже, Эйвери, тебе нужно научиться держать свой гребаный рот на замке, ругала я себя.

Вместо того, чтобы отругать меня за это предположение, и я не знаю, почему я вообще это сказала, он рассмеялся. Он рассмеялся. Это казалось почти неестественным, как будто его лицо не было создано для такого.

— Смело. Может быть, в этой унылой скорлупе все-таки есть хоть какой-то стержень, — ответил он.

Ты скоро увидишь, какими тупыми становятся эти кулаки, когда они ласкают твое о-о-такое-красивое лицо.

— Сыграй что-нибудь на пианино. — потребовал он из ниоткуда.

Вся жизнь исчезла с моего лица.

— Я не могу. Пожалуйста, не заставляй меня, молча взмолилась я.

— Мои документы говорят совершенно обратное. — Я осмелилась взглянуть на элегантное пианино и покачала головой.

— Ваши идиотские документы ничего не знают о моей жизни. — прошипела я.

Словно в подтверждение, мои пальцы дернулись — чего мистер Престон не упустил. Его взгляд оставался на моих руках, и я проклинала себя за то, что потеряла над ними контроль.

— Сыграй что-нибудь на пианино, я сказал.

На этот раз он звучал более доминирующе, используя свою власть надо мной, прекрасно зная, что я не хочу этого делать.

— Я не могу — воскликнула я, подняв руки в воздух в качестве доказательства. — Они сломаны, больше не пригодны. Ты знаешь почему? Потому что я допустила маленькую ошибку и буду расплачиваться за нее до конца своей бесхитростной жизни.

Думая об источнике моей боли, я обнаружила, что мне слишком трудно дышать. Была ли у меня паническая атака? Нет, пожалуйста, не при нем…