Теперь уже истец распинается, разрисовывая мир судьи Тарнавского нужными ему красками. А я утопаю в собственной влаге. Живу в мире, где хочу только кончить с его членом внутри. Смотрю на выраженный кадык. Представляю, как оближу. Слава сглатывает – я жмурюсь и снова двигаюсь, обостряя свои ощущения. Зачем, дурочка? Вот зачем?!

Открыв помутневшие глаза, снова хочу стонать.

– Я слушаю, да… – Тарнавский подбадривает сделавшего паузу в своей речи адвоката, поднимает телефон над столом и разблокирует его. Кладет назад. Возвращается взглядом в зал. Его указательный палец опускается на экран. Я слежу за тем, как описывает восьмерку там. А чувствую я ее здесь.

Невидимый палец едет вибрацией по влажным до неприличия половым губам. Я упираюсь локтями в свой стол и все. Не будет протокола. Пусть сам. Как хочет…

У адвоката ответчика гнусавый голос, которым он не очень-то умеет управлять. Постоянно срывается. То слишком громко. То тихо. Слова смазываются. Впечатление – не очень.

Но он выступает великолепным фоном для моего морального падения и схождения с ума.

Я продолжаю держать спину слишком прогнутой. Сжимаю пальцы до ноющей боли в костяшках. Смотрю на судью Тарнавского, который ненавязчиво вырисовывает порочные восьмерки. Поднимается на вершинку очередной – и бьет. Клитор прошивает разрядом несуществующего тока. Дальше – по часовой стрелке вокруг него. Снова удар.

Я его… Я его ненавижу.

Круг. Удар. Круг. Удар. Восьмерка. Удар.

Кусаю губы. Пытаюсь развести задеревеневшие колени. Система охлаждения больше не работает. Глубоко дышать я не могу. Получается поверхностно и громко.

По половым губам снова механические вибрации выбранного судье режима. Клитор он ласкает пальцами. Обводит. Постукивает. Давит.

Я умираю. Чувствую, как подкатывает оргазм. Сдерживаю его, но…

Зову взглядом. Он откликается далеко не сразу. А когда смотрит: я осознаю, что не хочет щадить. У него глаза такие же, какими я увидела свои. Полные желания и мыслей совсем не об объяснениях сторон.

Я опять читаю в них: терпи. И еле сдерживаю мученический стон.

От клитора вниз проезжаются сразу четыре несуществующих пальца. Это не помогает усмирить желание.

Тарнавский возвращается к сторонам. Я понимаю, что если сейчас не выйду – кончу.

Он отключает стимуляцию клитора, но и это уже не помогает. Поздно.

Я берусь за ручки кресла и хочу встать. Мой побег будет выглядеть странно. Вызовет вопросы. Меня будут провожать, как будто я дурочка какая-то, но сорваться я не успеваю.

Моя сладкая пытка обрывается вместе с неожиданным стуком молоточка.

– Суд оглашает перерыв. О следующем заседании вам сообщат отдельно.

Недоисследованные материалы захлопываются на середине первого тома.

Тарнавский встает и смотрит на меня. Кивает.

Я подрываюсь, резко отвернувшись.

Вкладываю ключ от зала в его протянутую руку и просто срываюсь.

Сначала иду по коридору практически наощупь, потому что перед глазами все еще пелена. Потом чувствую спиной его жар. Догнал.

Не оглядываюсь. Проношусь по суду. Врываюсь в свою приемную. Сбрасываю туфли и иду дальше.

Его кабинет кажется мне настоящим спасением.

Я оказываюсь внутри, слышу щелчок замка внешней двери.

Вот тут поворачиваю голову. Он надвигается, разводя полы мантии. Дергает ремень брюк. Я вижу бугрящуюся ширинку.

Одновременно хочу его обломать, наказать за свои мучения, растерзать. И продолжить. Продолжить, господи!!!

Стягиваю трусики вместе с колготками. Они с нехарактерным глухим стуком падают на пол.

Я упираюсь руками в стол и прогибаюсь. Он прижимается к моим ягодицам бедрами. Падаю на локти. Задирает юбку.

– Я тебя ненавижу… – Мотаю головой, напрашиваясь на то, чтобы трахнул. Но он не спешит проникать членом. Сначала трогает пальцами там, где еще недавно ласкал через приложение.

Ощупывает и собирает влагу. Размазывает ее по члену и толкается.

Я протяжно стону. Его перепачканные смазкой пальцы больно сжимают мои бедра. Он насаживает. Я с удовольствием подаюсь назад.

Мне столько хочется ему сказать, но я теряю дар речи. Захлебываюсь ощущениями. Наш секс всегда был запредельным, но сегодня – это правда особенно.

Поднимаюсь на ладонях, прогибаюсь красиво и поворачиваю голову. Он тянет меня еще дальше. Врывается в рот языком и жалит своим обжигающим дыханием.

От осознания силы его желания – теку еще сильнее.

Всего каких-то семь толчков и я немо стону ему в рот, яростно сокращаясь. Царапаю держащую меня под пупком руку и хочу оттолкнуть.