Одно дело было читать о богатеньких засранцах в книгах или смотреть о них в фильмах. Совсем другое сталкиваться с ними лицом к лицу в лице собственных родственников. Поднимать глаза, и видеть отца — отца, который убил твою подругу своими руками. Поворачивать голову назад, и видеть родного брата, который не поскупился замарать руки; который предал, растоптал и уничтожил всё то доверие, которое Адалин пыталась ему в какой раз взрастить.

Она поднялась с кресла на покачивающиеся ногах, пока лёгкие сжимаются от боли и нехватки кислорода. Ада открывает рот, вдыхает, но боль не проходит. Ей хотелось верить, что тот разговор ей приснился. Что на самом деле ни её брат, ни её отец не замешаны в смерти Дафны. И как же больно было теперь ошибаться. Признавать, что Дафна и не исправляла брата, а неустанно шагала к собственной смерти. Что отец не принял её, а просто терпеливо ждал, когда её тело упадёт в грязные воды Сены.

В конце концов, их жизни — не книжная история, где плохие парни плавятся в руках хороших девочек и становятся на путь исправления.

Адалин скользит пальцами по спинке кресла, скорее, чтобы сохранить равновесие покачивающегося тела.

Монстры. Она жила с какими-то бездушными монстрами.

Адалин останавливается в проёме дверей, поравнявшись с Эдвардом и поднимая глаза.

— Как иронично. Теперь у меня нет ни брата, ни отца. Лишь деловые партнёры. Вы ведь этого добивались, да?

Июнь, 2020 год. Россия.

Санкт-Петербург.

Адалин неожиданно нравилось в этом доме. Тут было тихо, спокойно и так умиротворённо, что все ненужные мысли оставались за дверями, как только ты переступал порог. Она почти сразу вспоминает, как оказалась тут неделю назад, в окружении Жени и её друзей, как её посадили на мотоцикл и как водителем оказался никто иной, как её маленький ночной флирт.

Подумать только. Это было неделю назад!

Адалин едва поворачивает голову в сторону, чтобы краем глаза скользнуть по Илье, которые зашёл как раз за ней. Она и с ним знакома неделю, а он готов был уехать с ней сюда, лишь бы Ада не была наедине со съедающими её мыслями. Было ли для неё это удивительным? Пожалуй, да. Её родня никогда даже секундой своего времени не пожертвовала бы, чтобы сделать её жизнь хоть немного комфортнее. А человек из другой страны, с другим менталитетом, со своими заботами — вот так просто даёт ей своё время.

— Всё в порядке? — Илья поднимает на неё глаза, кладя шлем на стол, когда замечает на себе её взгляд. — Если ты переживаешь, что твой друг не справится с чисткой информации, я знаю море способов, чтобы тебя отвлечь.

Илья сбрасывает на пол рюкзак, который они набили продуктами в магазине. Адалин не может сдержать улыбки и закатанных глаз.

— Что-то мне подсказывает, что мне лучше не слышать о этих способах, да? — она складывает руки на груди, поглядывая на растрепанного и расплывшегося в улыбке Стрелецкого.

— О, что ты, пташка. Я с радостью поделюсь с тобой каждым из этих способов, — голос Стрелецкого становится на пол тона тише, и Адалин уводит глаза в сторону, прикусывая щёку изнутри.

Негодяй! Какой же он негодяй, раз так легко пользуется её положением. Играется, флиртует, наслаждаясь её смущением — лёгким румянцем, скользнувшем по щекам, глазами, которыми она избегает встречи с ним. Илья не может сдержать улыбки, сытого довольства, которое рвётся из него фонтаном. И самое ужасное, что ему мало.

Поэтому он быстро избавляется от толстовки, оставаясь в футболке с коротким рукавом; поэтому крадётся к француженке и шепчет почти интимно.

— Ну и куда ты улетаешь, пташка. Я думал, что моя работа по отвлечению тебя начинается прямо сейчас.

Она тихо смеётся, оборачивается на него через плечо и пятится. А Илья легко заряжается этой игривостью, почти сходя с ума. Ладони чешутся, чтобы скользнуть по её талии, прижать к себе, не дать выскользнуть из его цепкой хватки.

— А я думала, что у тебя выходной, — отнекивается она, легко ступая в сторону дивана, обходя его вокруг, лишь бы увеличить с Ильёй расстояние. — Не умеете вы отдыхать, Илья Павлович, — Ада легко поворачивается к нему лицом, ступая спиной вперёд и щуря свои карие глазки.

— Беру сверхурочные, пташка. Ничего не могу с собой поделать, очень люблю… работать.

Илья сильнее неё, быстрее и проворнее. Поэтому, когда она ступает чуть быстрее, в надежде обогнуть диван, он наступает на неё ещё стремительнее. Она даже тихо взвизгнуть не успевает, как его руки обхватывают её талию, тянут к себе, чувствуя под пальцами содрогающийся от смеха живот. Стрелецкий прижимает её спину к своей груди, укладывая подбородок на плечо.

— Вот видишь, — тихо шепчет он ей в волосы. — Пташки ещё никогда не улетали от лисов. А что насчет отвлечений… так я имел в виду просмотр фильмов… или готовку, — Илья улыбается настоящей плутовской улыбкой, когда одной рукой аккуратно убирает её светлые волосы, чтобы легко скользнуть губами по шее, заставить её засмеяться, прижаться к нему чуть сильнее.