– Пожалуйста, – выдавил Адам. – Помогите мне.

– У нас есть еще час, а до Супервайзера осталось десять тысяч километров, – сказал двухсотлетний юноша по имени Ньютон. Он переживал период неопределенности и сомнений, который бывает у многих бессмертных раз в сто лет. К тому же ему не нравился тот, кого они собирались посетить.

Эвелин посмотрела на него. Она находила его милым и забавным невинным юнцом. В нем было что-то привлекательное, и этого было достаточно, чтобы дать ему шанс. Шанс длиной в пару лет. Почему бы и нет? Времени достаточно.

– Используя орбитальный прыжок, мы доберемся до Супервайзера через тридцать минут, – ответила она. – У нас осталось полчаса, а больше и не надо. Ты раньше был здесь? – спросила она.

– Нет, – ответил Ньютон.

– Когда-то это было самое высокое здание в мире, – сказала Эвелин, как только они поднялись на лифте. Это был современный, оборудованный гравитационной подушкой лифт, встроенный в здание спустя шесть тысяч лет после постройки. – Его построили до Великого Потопа и четырнадцати башен. Его высота – восемьсот двадцать метров.

– Сегодня оно на сто метров ниже, если смотреть от уровня моря. – Ньютон указал вниз через стеклянную стену гравитационного лифта. Здание было окружено стеной из стальной керамики, сдерживающей море. – Почему Джаспер решил жить здесь? Здесь же лишь море, стена и эта башня.

– Джаспер всегда был одиночкой, – ответила Эвелин.

– Поэтому ты с ним рассталась?

– Возможно, – уклончиво ответила она. – Прошло много времени. Я нечасто об этом думаю. – Она указала на море: – Когда-то здесь было еще много чудес, в замечательном городе Дубба, построенном небольшим народом, сделавшим состояние на продаже органического горючего топлива. Жители Дуббы создали один из самых современных городов мира, искусственные острова, вложили богатство в будущее. Но будущее принесло им потоп. Кроме этой башни все ушло под воду.

– Машины ценят ее больше всего, – сказал Ньютон. – Но почему?

Эвелин пожала плечами и посмотрела на лифт, который этаж за этажом поднимался все выше и выше.

– Вероятно, как символ человеческого высокомерия.

Эта фраза заставила Ньютона задуматься. Он посмотрел наверх, на шпиль Бурикалифы.

Какое-то время они молчали, жмурясь от солнца, которое в этих широтах светит беспощадно и жарко. В лифте, конечно, был кондиционер, однако Ньютон снял галстук и увеличил охлаждение одежды на одну ступень.

«Бедный Ньютон», – подумала Эвелин и улыбнулась. Это место ему не нравилось не потому, что здесь было слишком жарко. Она подняла руку и прикоснулась к его щеке:

– Между нами все кончено.

– Понимаю. Но лучше бы ты ехала к нему одна.

Лифт остановился, и они вышли на этаж, где их встретила приятная прохлада. Стояла тишина: это был плохой знак, ведь Джаспер почти всегда громко слушал музыку из классической эпохи.

– Здесь живет только он? – спросил Ньютон.

– Да, только он один во всей башне.

Дверь апартаментов Джаспера была открыта.

Эвелин остановилась в нерешительности.

– Что там? – спросил Ньютон.

– Джаспер никогда не оставлял дверь открытой.

– Если он в этой башне один…

– Он прожил в Бури четыреста двадцать лет, и часть этого времени я провела вместе с ним. И никогда, никогда он не оставлял дверь открытой.

Она вошла в апартаменты.

– Джаспер?

Нет ответа.

Довольно быстро прибывшие осмотрели все семьдесят комнат, но никого не нашли.

Они вернулись в салон с большим окном, из которого когда-то открывался красочный вид на Дуббу, а сейчас было видно лишь море.

– Когда вы в последний раз общались? – спросил Ньютон, медленно проходя вдоль стены и рассматривая автопортрет Джаспера.

– Два дня назад он пригласил меня к себе, сказав, что у него есть важное сообщение.

– И он знал, что ты придешь?

Эвелин дотронулась до сигнального значка:

– Я сказала ему, что мы пришли.

– И он ответил?

– Нет, но в этом нет ничего необычного. Джаспер отвечает только тогда, когда захочет. Иногда от него не слышно никаких вестей в течение нескольких месяцев. Давай посмотрим повнимательнее. Возможно, он оставил нам то, что поможет его найти. Какую-то подсказку.

На этот раз они разделились и прошли по комнатам поодиночке. Какое-то время Эвелин рассматривала аквариум в культурном пространстве, как называл его Джаспер, который был заполнен разной экзотикой со всех континентов и морей на Земле. В аквариуме жили сервомеханизмы, которые заботились о его состоянии. Среди растений и коралловых рифов плавали десятки мелких рыб.

В ванной и фитнес-центре царил идеальный порядок. Все предметы лежали на местах. Зеркало и пол были безупречны. В комнате для медитации стояли по кругу семь маленьких кушеток. В этой комнате имелась связь с конденсатом разума, который монтировал механизмы на Бурикалифе. Эвелин активировала его.