– Где Джаспер?

– Неизвестно, – ответил конденсат разума.

– Его нет в здании?

– Нет.

– Я договорилась с ним о встрече, – объяснила Эвелин. – Это на него не похоже – не приходить на назначенную встречу. Когда он ушел?

– Неизвестно.

Эвелин нахмурилась.

– Ты не знаешь? А где же твои записи?

– Они удалены.

– Кто их удалил? – удивленно спросила Эвелин.

– Неизвестно.

Эвелин отключила конденсат разума и посмотрела в пустоту. Джаспер всегда придавал большое значение порядку. И никогда не забывал о назначенной встрече. Более того, Джаспер сам пригласил ее, желая поделиться чем-то важным.

Кто же удалил записи конденсата разума? Сам Джаспер? Или кто-то другой? Для их удаления необходимо получить персональный код. Если только не…

Эвелин вышла из комнаты для медитации. Ее встретил большой тихий и пустой зал с видом на Арабский залив. На мгновение Эвелин стала бояться, что Ньютон тоже может исчезнуть.

– Ньютон?

– Я здесь.

Она нашла его в кабинете с полками, которые напомнили об их с Джаспером хобби – собирании аналоговых носителей информации, особенно старинных книг. С помощью учителей, но главным образом благодаря самообразованию, Джаспер выучил множество языков, включая латынь, и штудировал труды Ливия, Саллюстия, Тацита. Рассказанные ими истории звучали странно, поскольку были о войнах и вооруженных конфликтах – бессмертные же не знали ничего кроме тишины и покоя.

Ньютон стоял у полки слева, висевшей над большим письменным столом, на котором лежала книга в бордовой обложке. Она выглядела потрепанной, как и другие подобные книги. Эвелин точно знала, сколько их: семьдесят семь – по одной на каждое десятилетие жизни после обретения бессмертия. В каждой книге было три тысячи семьсот тонких страниц – по одной на каждый день и еще несколько про запас.

– Он записывал всю свою жизнь? – удивленно спросил Ньютон, листая книгу. – Каждый божий день? Здесь говорится о том, как вы…

Эвелин забрала у него книгу:

– Да, каждый день он записывал то, что казалось ему важным. И так семьсот шестьдесят семь лет.

Ньютон покачал головой:

– Но это… это же сумасшествие. Кто знает, кем ты будешь через пятьсот или шестьсот лет?

Эвелин поставила книгу на полку, взяла последний том и открыла его.

– Джаспера не было дома уже два дня, – сказала она. – Кто-то стер все записи конденсата разума. – Она постучала по книге: – Вот доказательство.

– Доказательство чего? – спросил Ньютон

– Того, что творятся странные вещи. Джаспер сделал последнюю запись три дня назад. Два дня его жизни потеряны. Их нет как в записях, так и в памяти конденсата разума здания. – Эвелин просмотрела и пролистала записи за последние несколько дней. – Он иллюстрировал «Илиаду» Гомера, читая ее на греческом – видимо, в последние годы он выучил этот язык, – а также думал, что средняя температура на Земле снижается и на полюсах снова могут появиться льды. Этот процесс будет идти десятилетия, вероятно даже столетия, и закончится примерно через тысячу лет. Климат изменится, теплый период сменится холод-

ным, полюса покроются льдом, уровень Мирового океана опустится, и вода откроет все, что было затоплено шесть тысяч лет назад.

– Но кому это нужно? – спросил Ньютон, стоявший сзади Эвелин и тоже смотревший на записи.

– Подумай, сколько древних городов сейчас лежит на морском дне. Какое это сокровище для археологов.

Эвелин продолжила листать дневник, но не нашла никаких намеков на важное сообщение, которое ей хотел передать Джаспер.

– Ты сказала, творится что-то неправильное.

– Да. – Эвелин вернула том на полку.

– Ты хочешь сказать…

– Эллергард. – Эвелин кивнула. – И еще семь исчезнувших.

Невозмутимость Ньютона улетучилась:

– Вот еще одна причина, почему надо поговорить об этом с Супервайзером. Он обязательно должен провести расследование.

Тут зазвенел маленький колокольчик, Эвелин потянулась к сигнальному значку.

– Транспорт Кластера, – объяснила она. – С двумя Аватарами на борту.

– Как это возможно? Скремблер должен был защитить нас. – Он посмотрел вокруг. – Значит, кто-то установил здесь датчики. Быстрее к лифту!

Эвелин прислушалась к интуиции:

– Транспорт Кластера только что приземлился. Если мы поедем на лифте, нас увидят. Воспользуемся лестницей. – Она побежала из комнаты.

– Лестницей? – Ньютон поспешил за ней. – Но мы на сто пятьдесят четвертом этаже.

– Тем лучше, ведь нам придется спускаться, а не подниматься.

Казалось, что лестнице не шесть тысяч лет, а всего несколько дней. Сервомеханизмы держали все в кристальной чистоте.

– Две тысячи девятьсот четыре, – сказала Эвелин.