Ну и недвусмысленно заявил, что отныне у того всего два пути:

1) В лубянский подвал к следователю, а затем в расстрельную яму на «Пролетарке».

2) В штатные германские шпионы, для чего даже заявления писать не надо, просто дать устное согласие на взаимовыгодное сотрудничество.

Несмотря на позже присвоенное звание «профессор», Иван Филимонович был далеко не дурак и временами был способен рассуждать вполне здраво. Конечно, в конце концов - второй путь тоже был способен привести туда же, куда и первый…

В расстрельную яму, то бишь.

Но не сразу – а в весьма отдалённой перспективе. Да и то – это ещё «вилами по воде писано», выражаясь по-простонародному. И, что немаловажно - позволяет за небольшие дружеские «услуги», получать полновесное вознаграждение в денежно-материальном эквиваленте.

Видя его колебания, Шпальке дружески улыбнулся:

– Не бойтесь, такой как Вы у нас не первый. Не второй и не третий и, даже не десятый. Вас – советских, очень легко завербовать. Потому что дома вам внушают одно, а по приезду за границу – вы видите совсем другое… Психология!

И после недолгих колебаний, взвесив все «за» и «против» Иван Филимонович Сакриер согласился работать на германскую разведку.

Через какое-то время после возращения Сакриера в Советский Союз, к нему подошёл человек и после условной фразы «привет от Шпальке», вручил инструкции, в которых без обиняков говорилось:

«Не вздумайте сообщать нам не соответствующие действительности сведения, так как мы всё проверяем и это обнаружим. В этом случае - пеняйте на себя».

Помня ещё и последние слова своего германского друга, что он такой в Красной Армии – далеко не один, Сакриер Иван Филимонович сотрудничал с Абвером на протяжении почти десяти лет…. Хотя и без особого энтузиазма, но вполне добросовестно - в течении ряда лет передавая через связников интересующие германскую разведку сведения об артиллерии РККА, а после перехода в Управление Военно-Воздушных Сил – об советской авиации.

Об могуществе его покровителей уже не из Веймарской Республики, а из Третьего Рейха - он получил представление в 1937-1938 годах, когда всех тех командиров что были тогда с ним «в командировке» - арестовали один за другим и больше он их никогда не видел. А его не только не тронули – но и повысили в звании и должности, назначив Заместителем начальника вооружения и снабжения Военно-Воздушных Сил РККА.

И это неспроста!

Об приближении Советско-германкой войны он стал догадываться сразу после подписания «Пакта о ненападении», когда получил задание под любыми предлогами тормозить принятие на вооружение новейших образцов авиационной техники, что и выполнял по мере своих возможностей.

***

С военным атташе Германии в Москве генералом Эрнстом Кёстрингом, Иван Саркиер впервые встретился 23-го февраля в помещении ЦДКА, на банкете в честь празднования очередной годовщины создания Красной Армии. Как и сам германский шпион, тот был уроженцем Российской Империи и владел русским языком, как родным.

Когда присутствующие уже достаточно выпили, Кёстринг вдруг неожиданно появился рядом с ним, тихо произнёс:

– Привет вам от Шпальке8.

После чего открыл бывший в руках портсигар и предложил папиросу… И, так же неожиданно исчез.

От папиросы Саркиер не отказался, но курить дармовщину не стал, в свою очередь переложив её в пачку «Казбека». Позже, он достал из папиросы записку, к которой ему назначалась встреча в ресторане «Арагви», 28 февраля, в четыре часа дня.

***

Подойдя в означенное к указанному в записке столику, Иван Саркиер увидел сидящего к нему спиной мужчину, внимательно изучающего меню. Прокашлявшись сперва он произнёс условную фразу:

– Извините… В Москве как всегда ужасный холод.

– В Риге уже тепло и идёт дождь. Присаживайтесь, пожалуйста.

Выслушав отзыв произнесённый с лёгким акцентом и главное – почему-то знакомым голосом (до боли знакомым!), он присел на стул и вовремя…

Обладатель «акцента и знакомого голоса» отнял от лица меню и приязненно улыбнувшись, негромко:

– Здравствуйте, мой друг!

– ВЫ!!!???

Да, это был он – капитан Шпальке. Постаревший, слегка обрюзгший, тщательно и со знанием дела загримированный по вполне понятным соображениям… Но именно он.

Тот, слегка пристав и протянув руку для рукопожатия:

– Август Эрнестович, инженер лесопромышленности из Латвии. В Москве проездом на Дальний Восток.

Вяло пожав протянутую руку, Саркиер промямлил:

– Эээ… Иван Филимонович… Эээ… Инженер… Дивизионный.