А там, в северных широтах, откуда оголодалые норманны веками спешно уносили ноги, он особенно свежий. Первородный. Холодящий.

Изнурение разрасталось день ото дня. И в это дежурство Альдред мучился, как никогда. Отчаяние ползало у него в ногах сколопендрой, что приценивается, прежде чем залезть на него и укусить. Глаза слипались, хоть и понимал Флэй: если уснет, может и не проснуться. Тьма давила, обволакивала, просачивалась в нутро, наполняя, будто ядом. Он почти рухнул с закрытыми глазами на голую и неровную каменную поверхность, когда услышал Джаду.

Та стонала, просыпаясь. Потянулась, поддавшаяся спазму. Всё затекло.

Хорошо ей было. Расстелила себе одежду, укрылась полуплащом, как одеялом. Под голову положила мешок соли. Красота. Неудивительно, что спалось ей сладко.

Разложить себе некое подобие кровати Альдред просто не мог позволить. Не из чего. Он только снимал с себя перевязь, поднимал воротник и укладывал голову на походную суму, упираясь затылком в подобранные химеритовые булыжники.

Любой полоумный аскет был бы в восторге. А вот он – не очень.

В момент пробуждения Джада и не подумала бы, что повышать голос опасно. Брюнетка наверняка и вовсе забывала, что находится в Недрах, посреди никогде. Альдред её не винил. Порой сны бывают настолько сладки, что как будто перекочевывают в реальность. Ненадолго. Считанная доля секунды – и приходит осознание безнадёги.

Как сейчас.

Дезертирка вдруг вспомнила, через что они с Киафом прошли. Вздохнула недовольно и разлеглась в удобной позе прямо на каменном полу. Низ полости, где они остановились, был крут и неровен. Ей повезло нащупать во тьме некое подобие углубления. Каменная ванна, что напоминала растянувшийся гамак.

– С добрым утром, – угрюмо приветствовал её Альдред, ощупывая лицо. Холодное, как лёд. Сухое, как папирус. – Если вдруг у тебя на часах утро.

Горло у него драло. Пришлось откупорить вино и немного отхлебнуть.

Полегче хоть стало.

– Добрый вечер, значит?.. – съязвила Джада лениво. Качала коленом из стороны в сторону. Подниматься на дежурство ей явно не хотелось. – Нет чтоб рядом прилечь. А так придется ещё ждать, пока ты наспишься. Опять буду вялая, как квашня.

– Ты меня винишь, что ли? – хмыкнул Альдред, ощупывая волосы на затылке.

Сильно отросли с его визита в госпиталь Сестёр Милосердия. Ну и пусть. Как-то не до гигиены сейчас. И потом, с длинными ему всегда нравилось больше ходить. А стричься в цвет инквизиторскому уставу – раздражало. Раздражало чувствовать своё бессилие перед правилами. Всё равно вши найдут, где присосаться.

Рука скользнула вниз, к подбородку. Он брился каждые дня три-четыре, не давая щетине кучно сплестись. Либо дни мора в Саргузах его так состарили нещадно, либо наследственность о себе дала знать. Суть одна: борода у него проклевывалась густая. И быть может, к выходу на поверхность из-за спутавшихся волос на голове и неухоженной растительности на лице выглядеть будет он на все тридцать. Как бродяга.

И вонять ровно также. Уже сейчас вся одежда потом пропиталась.

Негде ее стирать. Смысл, впрочем, невелик.

Так или иначе, мальчик мужал.

От брюнетки тоже исходил запах. Не сказать, что смрад. Едва ощутимый и в то же время навязчивый, который без внимания просто не оставить. Женский.

Альдред быстро к нему привык. Отчасти даже стал зависим, как от самой Джады. Можно подумать, он чувствовал бы себя неуютно, если бы тот перестал ему в нос бить.

Есть некоторое сходство между одиночеством, временем и водой. Они даже самый нерушимый монумент разберут на щебень. Степенно.

– Просто, мне кажется, тактику мы выбрали не самую лучшую с тобой, – скрипучим голосом прояснила брюнетка. Видать, ещё дремала. Одним глазком.

Счастливая…

«Кажется ей тут, понимаешь…» – ворчал про себя Флэй.

Возможность постебаться над брюнеткой он бы ни за что не упустил. Сказал:

– Я только рад буду погреться об тебя и уснуть. Но боюсь, как бы нас не утащили микоты какие-нибудь…

Реакция поступила незамедлительно. У Джады и впрямь был какой-то пунктик на этих мерзких созданий.

– Да пошёл ты, Альдред!.. – прошипела брюнетка, обидевшись всерьёз и надолго. – Иногда ты бываешь просто невыносим.

Флэй рассмеялся, чувствуя себя всецело довольным. Попал точно в яблочко.

– Главное, что мне весело! – парировал он.

– Именно. В этом вся и проблема, – протестовала Верде. Начала приподыматься, уселась на задницу и развела руки в стороны: – Ты совсем не печешься о чувствах тех, с кем находишься рядом. Человечнее надо быть! Я не знаю… Добрее?..

Киаф Снов на это лишь снисходительно хмыкнул и покачал головой. Всерьёз девушку вообще не воспринял. Он рассудил так: