За ее состоянием постоянно наблюдали специально приставленные люди, но они не видели саму женщину. Их глаза внимательно следили за показаниями мониторов, расположенными в соседнем здании. Люди в белых халатах готовы были по малейшему сигналу вмешаться и прийти на помощь любому из пятидесяти шести новых рекрутов, проходивших курс очистки и обеззараживания в карантине.

Прошел месяц. Видимо, ее организм был очень зашлакован и сильно пострадал от неправильного образа жизни на токсичной планете Земля, что сказалось на сроке ее пребывания в анабиозе. Но постепенно все пришло в норму и аппараты стали постепенно отключаться. Один за другим исчезали в потолке шланги и манипуляторы, открылся и исчез в спинке ложа пластиковый невесомый купол. Наконец, осталась только одна капельница, которая все это время питала организм, не допуская голодания и обезвоживания. Но на тридцать второй день и она отключилась, быстро мазнув холодным светом по следу прокола на локтевом сгибе, улетела вверх. Люк закрылся, как будто его и не было.

Некоторое время ничего не происходило. Тело Натали уже давно лежало на поверхности стола, накрытое тонким, но очень теплым покрывалом, которое слегка мерцало в приглушенном матовом свете. Вдруг она прерывисто вздохнула, ресницы ее затрепетали, рука дрогнула и потянулась вверх, к лицу. Женщина… Хотя нет, теперь уже молодая девушка сонно потерла глаза и села, сладко потягиваясь.

Спустив ноги с кресла, Натали пошарила взглядом по полу в поисках тапочек, потом вспомнила, где она находится, и усмехнулась. Все, она теперь солдат, какие тапочки! Ее старой одежды тоже, кстати, не оказалось, зато белый халат был в наличии. Она наклонилась и подобрала его там же, где бросила. Завязывая пояс, она не смогла не обратить внимание, что он стал гораздо длиннее. Вернее, ее талия стала тоньше, в то время как волосы стали гуще. Она в изумлении рассматривала их на свету, удивляясь странному цвету жженого сахара, который никогда не был присущ ее прядям. Поражало и качество: ее шевелюра была нежной и шелковистой на ощупь, и в то же время струящейся и упругой. Легко соскочив на пол, девушка с удовольствием прошлась по комнате, покружилась и попрыгала, наслаждаясь давно забытыми ощущениями молодого здорового тела. Ощущения были прекрасными!

Ей очень хотелось рассмотреть себя, но она не могла на это решиться, понимая, что в любой момент за ней могут прийти. И действительно, не прошло и трех минут с момента ее пробуждения, как дверь мягко отошла в сторону, приглашая ее выйти, и на полу в коридоре вновь загорелась желтая стрелка, указывая путь к выходу.

Свет белого солнца на мгновение ослепил ее, заставляя зажмуриться. Запахи природы кружила голову, легкий ветерок играл длинными волосами, тело хотело жить. А душа – радоваться. Но вместо этого ее ожидал очередной солдатик. Щелкнув каблуками, он проговорил знакомое уже приветствие:

– Белого Вам света! Пойдемте, я покажу Вам дом.

Натали не могла не отметить про себя, что совсем еще молоденький военный с ясными синими глазами смотрел на нее совершенно не так, как первый, встретивший ее по прибытии. На лице этого читалось нескрываемое восхищение, которое изрядно ей польстило, заставив вспомнить победы, одержанные ею в юности, и завоеванные мужские сердца. Она улыбнулась и кивнула, соглашаясь. Немного странно было идти по улице босиком и в халате и ловить на себе любопытные взгляды, но она и это перетерпела.

Один из небольших куполов, которые стояли тесными рядами, словно белые перевернутые чашки на сушке для посуды, стоял с открытым дверным проемом, явно дожидаясь ее прихода. Она обернулась к солдату, намереваясь спросить о своих дальнейших действиях, но он снова щелкнул каблуками, склонив голову, и ушел, резко выполнив команду «Кругом!», слышимую только ему одному.

Смеркалось. Натали немного постояла на пороге, глядя ему вслед, наслаждаясь погожим теплым вечером, и обратив внимание на то, что как-то не заметила раньше: вся база, за исключением центральной ее части, была покрыта разнообразными растениями розового, серого, кораллового и какого-то странного перламутрового цвета. Тропинки были устланы светлыми пластиковыми плитами, только они, видимо, и сдерживали эту буйную растительность в стремлении заполонить все вокруг. Еще раз с удовольствием вздохнув теплый пряный воздух, девушка вошла в свой новый дом и дверь за ней беззвучно встала на место.

5.

Она внимательно осмотрелась вокруг. Первая вещь, которая привлекла ее внимание – отсутствие острых углов. Все выглядело мягким и закругленным, мягкий флуоресцентный свет сочился откуда-то сверху, что было очень комфортно для глаз. Комната не была особо большой, но она с признательностью подумала о тех, кто сделал попытку уважить человеческое право на личное пространство и обеспечил каждого вновь прибывшего индивидуальным жилищем. Окон, однако, не было. В одной части комнаты стоял небольшой круглый стол с таким же круглым табуретом рядом с ним. На столе она увидела стопку свежевыглаженной военной формы. Серого цвета, цвета. Которого она пока что тут не видела. Она рассудительно предположила, что это был цвет новичком, специально для нее и для других вновь прибывших. Другая часть была превращена в спальное пространство: овальная кушетка с нежным пушистым одеялом и небольшой белой подушкой манила и приглашала отдохнуть и расслабиться. Но она прошла в другую часть помещения, чтобы разведать и рассмотреть остальное пространство.

Хотя, если честно, было бы преувеличением сказать «прошла», так как ей потребовалось всего два шага, чтобы достичь точки своего назначения. За плотной пластиковой занавеской располагались туалет, душ и раковина, и снова – ни мыла, н шампуня, ни чего-либо похожего. Только объявление на стене по поводу все тех же пресловутых «четырех с половиной минут и давно минувшем сезоне муссонов». Она фыркнула и сняла халат, в этот раз аккуратно повесив его на небольшой крючок около двери.

Стоя под тугими горячими струями, она постаралась сконцентрироваться и поймать мысль, которая беспокоила ее с момента, как она переступила порог своего домика. Натали посмотрела на изящную линию своей руки, подивившись тонким пальцам, с которых полностью исчезли следы раннего артрита, потом на ступни, ставшие такими же безупречными, какими они были в ее двадцать лет, и хотела было рассмотреть себя всю. Но…

Вот она, эта мысль, попалась-таки, зараза! В ее домике не было зеркал. Ни одного. Нигде, включая ванную комнату. Даже над небольшой обтекаемой раковиной, над полочкой со щеткой, зубной пастой и другими мелочами, была просто белая стена, без малейшего намека на положенное здесь по всем законам здравого смысла зеркало.

– Эйсоптрофобия 1 у них у всех здесь, что ли, – пробурчала она себе под нос, недовольно передергивая плечами оттого, что вода уже закончилась.