Просто всё так быстро… Что это пугает. Когда ты просто любишь мужчину и не можешь без него — это только твои проблемы. Но когда он покупает дом, ремонтирует его и говорит: «Наш дом», это уже ваши общие проблемы.

Потому что влюблены, по сути, оба.

Вот так и с платьем получилось.

Жест с его стороны, на самом деле, безумно прекрасный и дорогой. Но, смотря на это платье и на своё отражение в зеркале, при этом вспоминая через что мы прошли, я не могу найти что-то, что объединяло всё это в логический вывод.

Не могу понять, с чего такой дорогой подарок и почему он попросил меня его надеть именно сегодня вечером?

Может, хочет с кем-то познакомить и, разумеется, чтобы я выглядела соответственно.

Или…

Даже не знаю и поэтому безумно волнуюсь. Тем более, что через одну неделю Садэр обещал уломать Ари слетать в человеческую империю и привезти моих сестёр. Признаться честно, я не представляю, как Садэр это сделает, но, видя его уверенность и хитринку в синих глазах, могу предположить, что у пепелиного дракона просто нет шансов.

Событий за последнее время так накопилось, что я от нервозности просто готова заплакать. Или рассмеяться?

Так или иначе, с замиранием сердца я дотрагиваюсь ещё раз до атласной поверхности платья. Какое оно нежное…

Закусив губу и прикрыв на мгновение глаза, я наконец-то решаюсь довериться Садэру до конца.

Мы обнажили наши души до конца, прошли через столько, научились любить, прощать, признавать ошибки. И теперь пришло время научиться верить друг другу до конца.

Глубоко вздохнув, тяну лямки домашнего платья вниз по плечу, и оно падает к моим ногам, потом ту же участь постигает сорочка.

Очень аккуратно беру это великолепие с длинными рукавами, завязанными серебристой лентой на запястьях. Надеваю его и буквально вздрагиваю, когда мягкая ткань скользит по моей коже вниз. Завожу руки назад за спиной и застёгиваю маленькие пуговицы вдоль хребта. Широкий ворот платья открывает слегка плечи, шею и ключицы, подчёркивает грудь и талью. На которой я застёгиваю цепочку из серебристых колечек.

Смотрю на себя в зеркало, и хочется плакать. Это не я.

Нет, это не побитая жизнью девчонка. Сирота с тремя сёстрами. Ведьма без чар.

Нет… Это другая…

Девушка в красивом платье, с грозовыми глазами, как часто любит повторять Садэр. Действительно так сильно похожая на куклу.

Такая же изящная. Аккуратная. И нереальная.

Как и наша жизнь.

Как странно всё-таки… Ещё пару месяцев назад меня пугало в нем абсолютно все, от его расы и до синевы ледяных глаз. А сейчас, даже зная все, через что этот мужчина прошел, зная его недостатки, истинную силу и жестокость характера, как и особенности традиций его народа, это не вызывает былой паники.

Потому что я уже не боюсь за завтрашний день, я хочу прожить с ними «сегодня».

Кто знает, что принесет нам новый рассвет…

Кто знает…

Я медленно провожу гребнем по волосам, с непривычки разглядывая себя в отражении зеркала и все не решаясь покинуть стены этой комнаты. Отчего-то предвкушая его реакцию на свой внешний вид и одновременно боясь этого.

Когда мои волосы уже спадали идеальным каскадом по спине и плечам, а гребень лишь расчесывал воздух в миллиметре от волос, в дверь постучали.

Я ожидала на пороге кого угодно, и, конечно же, первой мыслью было, что это Садэр устал ждать внизу. И естественно, очень удивилась, когда глаза зацепились в зеркале за огромное отражение медведя.

Бельяр неуверенно топтался на месте, но все-таки взял себя в руки и вошел внутрь, запоздало поинтересовавшись:

— Можно?

— Да. — качнула я головой, разворачиваясь к нему лицом.

Это надо было видеть. Как округлились его глаза и вытянулось его лицо, когда он увидел меня в этом платье. На целый миг он завис, а потом тихо буркнул себе под нос:

— М-да, не зря Ари двое суток летал.

— Извини? — я непонимающе приподняла брови, но Бельяр лишь помотал головой, уводя меня от темы.

— Нет-нет, ничего. Ты просто очень красивая. Конечно, и до этого ты была куколкой, но сейчас… Слов нет, как мы все завидуем Садэру.

Румянец пополз по щекам, и я смущенно улыбнулась.

Рыжий воин тоже улыбнулся мне в ответ и нервно почесал затылок.

— Так, а чего я это к тебе пришел? — спросил он сам себя вслух, а потом хлопнул себя по лбу: — Да, точно! Вот, Дави, это тебе.