Кстати, о мече. Я попробовал помахать [Истязателем] и обнаружил, что это далось мне куда проще, чем обычно. Нет, он был по-прежнему очень тяжёл, и приходилось ощутимо напрягать мышцы рук, но вот самое слабое их место — кисти теперь чувствовали себя вполне сносно, даже когда я держал меч одной рукой. А это значит, следует в ближайшее время сгонять в пещеру Молоха за [Дробильщиком]. Уж больно интересно, какая там у них синергия появится.

Закончив дела в Бухариме, мы с Мариш отправились в Гомморах, присоединившись к немногочисленным ополченцам, решившим не задерживаться в пострадавшем городе.

Благополучно добравшись до резиденции Вертляка, мы вошли в дом и увидели занятную картину. Алхимик воодушевленно ходил кругами по гостинной и вел активную беседу с Афеллио:

— Немыслимо! Это открывает совершенно новые горизонты! Никогда бы не подумал, что вытяжку из бурсильной железы тампинора можно использовать таким образом!

— Вижу, вы нашли общий язык, — Мариш сложила руки на груди, глядя на парочку великих алхимиков.

— О! Мариш! Деменс! Вы вернулись?! И даже относительно целые! Как всё прошло?

Мы в общих чертах рассказали о битве в городе, и Вертляк задумчиво почесал свою лысину:

— Видимо, этот ваш Игос очень важен для них, раз они пошли на открытый конфликт с городами. Было бы неплохо разузнать, что он на самом деле такого сотворил. Да и сбежавших призванных не помешало бы найти.

Мариш пожала плечами:

— Ну, нам сейчас совсем не до того, чтобы спасать каких-то иномирцев. Свои бы шкуры сберечь. Но вот с Игосом я попробую разобраться. Прямо сейчас отправлюсь к Искателям и попробую договориться о наблюдении за лагерем подсолнечников. Ты, Деменс, пока что побудь здесь. Когда я вернусь, отправимся в безопасное место… Ну, относительно безопасное.

— Хорошо, — не стал спорить я и плюхнулся на кресло.

Вертляк сообразил ужин на скорую руку, и Мариш побежала в город.

Мы немного побеседовали с алхимиком о разнообразных свойствах зелий, и тут я решил озвучить ему один вопрос:

— А Вам что-нибудь известно о таком ингредиенте, как сердце Молоха?

Вертляк задумчиво почесал подбородок:

— Молох, говоришь? Это ведь легендарный монстр, так?

— Да, так.

— Ну, точные свойства ингредиента никто так не скажет. Но могу сказать точно, что эликсир из него получился бы знатный. Скорее всего, с каким-нибудь мощным и продолжительным свойством. А почему ты интересуешься?

— Да так. Попадалось оно мне как-то.

— Ты что, убил легендарного монстра? Сам?

Я пожал плечами:

— Мне просто повезло. Вот и добыл его сердце.

Глаза алхимика загорелись:

— И что ты с ним сделал?

— Съел, — ответил я обыденным тоном.

— Что ты сделал?!! — Вертляк аж поперхнулся местным чаем, который пошёл у него из ноздрей.

— А! Погодите! Оракул распознал его не как ингредиент, а как легендарный мутаген. Вот я и подумал, что его надо съесть для достижения эффекта. Тем более, оно испортилось бы через пару дней.

— Тогда тем более! — алхимик замахал руками. — Мутагены нельзя употреблять так просто в необработанном виде!

— Стоило его пожарить?

Лицо алхимика застыло в недоумении на пару секунд, но он спросил:

— Ты что, его сырым съел?

— Ну да. Я подумал, что термическая обработка может уничтожить его свойства.

На лице алхимика читался напряженный мыслительный процесс, но, наконец, он усмехнулся:

— Ты самый настоящий безумец, Деменс. Употребление мутагенов, тем более такого ранга, очень опасно. И смерть не самое страшное, что может случиться. Однако, что произошло с тобой?

— Ну, теперь все эссенции силы и выносливости действуют на меня в пять раз сильнее. Но я не могу поглощать эссенции других типов.

— Как интересно. Скорее всего, если бы ты принес сердце сюда, и мы сделали всё, как надо, мы бы смогли нивелировать этот негативный эффект мутагена. Но и его положительное свойство было бы не столь мощным. Может, усиливало бы эффект поглощения раза в полтора или два. Но тут аж в целых пять! Уму непостижимо! Так что, если найдешь еще что-то подобное, неси его скорее ко мне. Вместе мы сможем сделать усиление безопасным.

— И часто такие мутагены встречаются?

— Очень редко, — покачал головой Вертляк. — Даже мутагены более низкого ранга ценятся очень дорого. Продай ты сердце, то смог бы жить Гомморахе, не зная бед.

Слова Вертляка не заставили меня пожалеть о моем выборе. Осесть здесь в надежде на спокойную жизнь? Это даже звучит бредово. Это у Вертляка был довольно мирный класс алхимика. И тут я задался вопросом:

— Кстати. А как Вы получили класс? Я думал, людям с поверхности это не дано.