Часы шли, ничего не происходило, кое-кто среди стоящих наготове наёмников и степняков уже начал явно дремать на ногах, но Оррик упрямо держался за свой пессимизм и дурные предчувствия, настороженно вглядываясь вдаль, хотя увидеть чего-то за пределами освещённого пространства даже ему было почти невозможно. Поэтому первые признаки тех, кто приближался, он заметил даже раньше животных.

А потом, когда заржали в страхе лошади и взревели уламры, они быстро стали видны всем — призрачные фигуры, обступающие лагерь со всех сторон, смутные, едва ли большие чем колебания воздуха, которые исчезают, стоит раз моргнуть. В их очертаниях лишь с трудом угадывались доспехи и оружие — но волна ужаса, накатившая на караван, была сильнее, чем если бы они обнаружили себя окружёнными настоящим войском. Даже среди наёмников многие дрожали как листья на ветру. Казалось ещё немного и кто-нибудь побежит, а вслед за ним и прочих охватит слепая паника.

— Не дёргаться! — рёв Ранаха перекрыл даже адский гвалт, поднятый животными. — Они боятся света!

Наблюдение было верным. Ни один из призраков не зашёл дальше границы мрака и магического сияния. Как только люди заметили это и поняли, что безымянные и бестелесные стражи Города Неувядающих Тюльпанов, как видно, ничего не могут им сделать, их ужас начал таять на глазах.

Вот только животным такие вещи было объяснить куда сложнее. Естественно, этим вечером лошади и уламры были стреножены самым тщательным образом и никак не могли броситься бежать в слепой панике. Ну, по крайней мере так должно было быть. Но треск и грохот с того конца лагеря, где расположились степняки, указал, что «должно» и «есть» — разные вещи. Оррика перекосило, когда завалился шатёр, сбитый обезумевшими лошадьми, которые не могли броситься прочь из лагеря, потому что внушающие ужас призраки обступили его со всех сторон, включая поверхность озера. А с шатром завалился и исчез, видно накрытый чем-то, один из источников магического света.

К этому моменту Оррик уже спешил к месту несчастья. Дальнейшее даже ему запомнилось не очень хорошо — уж очень всё было быстро, громко, беспорядочно. Застрял в памяти лишь один момент — совсем потерявший голову степняк, раз за разом пытающийся рассечь призрака бесполезной саблей, вместо того, чтобы отбежать на десяток шагов назад, где свет становился достаточно ярким. Да и то потому, что в тот момент сам Оррик боролся с пойманным за уздцы конём и не успел ничего сделать — нематериальное копьё вышло из затылка степняка, и тот рухнул, схватившись за сердце, убитый страхом в прямом и переносном смысле.

********

Настоящие стражи Города Неувядающих Тюльпанов как видно в эту ночь остались сидеть на своих холмах и башнях, наблюдая за спектаклем. Призраки, боящиеся и света, и огня, не говоря уж про частицу Второго Дыхания, вложенную в клинок дваждырождённого, создать этому месту столь устрашающую репутацию явно не могли. По итогам ночи караван лишился всего лишь полдюжины человек, да ещё несколько поседели и тряслись, так что от них больше не было проку, по крайней мере на время.

Когда небо на востоке уже пылало рассветом, Танмир нашёл Оррика сидящим на перевёрнутом котле.

— Кажется пронесло, — прокомментировал волшебник. Он выглядел неестественно измотанным, даже бледным как это ни было странно при его цвете кожи. Ночью Танмир был в гуще событий, отгоняя наиболее наглых призраков, и видно это далось ему не даром. — Вина?

— Буду благодарен, — отозвался Оррик. — А вообще, не говори «гоп», пока не прыгнешь.

Он сделал пару глотков и указал флягой в сторону, где Заальбаг и Ранах с предводителями степняков весьма громко выясняли, кто виноват в произошедшем. Слова сложно было разобрать, но судя уже по тому, что люди обеих сторон всё более явно стягивались к месту ссоры, ситуация накалялась.

Танмир посмотрел, взял протянутую обратно флягу, покачал головой:

— Как бы тут и вправду до драки не дошло.

Он подумал ещё миг, шумно вздохнул и направился к ругающимся предводителям. Сам Оррик, хоть и помнил, к кому нанимался, не торопился лезть в возможное пекло, но оставлять друга без помощи было и вовсе не к лицу, так что он встал и последовал за ним. Тем более, дурные предчувствия только усилились, несмотря на наступление дня и вертелись в голове кое-какие смутные вопросы.

Но спустя пять секунд стало ясно, что дурные предчувствия были недостаточно дурными. Оррик в тот момент как раз догнал Танмира и смотрел на него, собираясь бросить ещё пару слов, так что момент первой крови он упустил. А в следующий миг обе собравшиеся массы взорвались кровожадными криками, зазвенела сталь и засвистели стрелы. Степняки почти все успели собраться у места вдруг начавшейся драки, так что численное преимущество было у них.

Оррик непринуждённо уклонился от пущенного в него дротика, одновременно выхватив шпагу из ножен. А вот Танмир оказался не на высоте — хоть его пальцы и сложились в печать магического щита, но слишком медленно — когда Оррик снова бросил взгляд на чародея, тот осел, держась за посох, чтобы не свалиться совсем, а прямо из места, где шея переходила в туловище, у него торчала стрела.

Как Оррик прекрасно знал, дваждырождённого было не так-то просто убить, но Танмир уже был измотан! Он шагнул вперёд, прикрывая друга, отбил шпагой ещё одну стрелу, кинул на него ещё быстрый взгляд — Танмир уже опустился на одно колено и по его губам текла кровь, говорить ему с таким ранением, верно, было непросто, но он сделал знак рукой и попытался улыбнуться показывая, что с ним не всё так плохо. Времени ему помогать не было, к Оррику уже бежал степняк, замахиваясь копьём. Своё копьё, запущенное в одного из призраков, Оррик найти не успел, арбалет остался с поклажей, так что с одной лишь шпагой он был бы в невыгодном положении — если бы степняк не был простым человеком, жутко медлительным, с его точки зрения. Степняк едва успел начать свой удар, как Оррик шагнул вперёд, и почти без замаха, движением одной лишь кисти и предплечья, рассёк неприятелю шею до позвоночника.