Заальбаг сегодня казался самую чуточку слишком приветливым. Ранах был сурово-молчалив — вроде бы как обычно, но Оррик улавливал в нём скрытое напряжение. А главное, командир охраны толком не мог скрыть, что его внимание постоянно обращено на Оррика. Но всё же для полной уверенности этого было недостаточно.

— Что-то не так? — глуповато поинтересовался Оррик в тот момент, когда Ранах вдруг схватился за живот. По-хорошему, в этот момент уже надо было бить, пока бородач не справился с первым приступом действия яда, но Оррику требовалось последнее подтверждение. И того, как взгляд Ранаха сразу метнулся к Заальбагу и Низарии за спиной купца, ему хватило.

Дальше всё произошло очень быстро. В руке Оррика как по волшебству появился нож, который он воткнул в грудь Ранаха в тот самый момент, когда Низария сзади перехватила Заальбагу горло и нанесла удар сжатыми пальцами другой руки куда-то в грудь. Несмотря на яд и шок от неожиданно обернувшегося против него же плана убийства, командир охраны был дваждырождённым — в последний момент он успел чуть уклониться, так что вместо сердца остриё ножа пробило лёгкое. По крайней мере, это помешало ему испустить нечто более громкое, чем булькающий хрип. Зато не помешало одной рукой схватить Оррика за горло, а второй поймать его правую руку с ножом. Правда, при этом Ранах забыл про острый нож для разделки мяса, оставшийся лежать на низеньком складном столике между ними. И вспомнил лишь когда Оррик воткнул ему этот нож прямо под бороду левой рукой.

Даже этого не хватило, чтобы немедленно убить командира охраны. Он попытался ударить Оррика головой в лицо и тот лишь в последний момент успел подставить лоб, так что хоть из его глаз и посыпались искры, Ранах оказался оглушён в той же мере. Не в силах испустить крика, более громкого, чем глухое рычание, он свирепо ухватил Оррика за горло обеими руками. И хватка его была такой, что на миг Оррику показалось, будто ему сейчас сокрушат гортань. Второе Дыхание — это, всё же, дыхание. Если не получается втянуть его, то дваждырождённый низких ступеней хоть и не превращается в простого смертного, но разом утрачивает большую часть сил и энергии.

Но, по той же причине, силы Ранаха уже были на исходе, и пальцы его почти сразу лишились способности сжиматься как железные тиски. К тому моменту, когда, после ещё нескольких ударов ножом, командир охраны окончательно перестал двигаться, Низария тоже завершила свою часть работы — в отличие от Оррика, она не была забрызгана кровью, и труп Заальбага выглядел практически целым.

Оррик прислушался, движимый последней вспышкой сомнения — но хотя шум и грохот не могли не остаться совсем не услышанными, снаружи не было заметно никакой реакции. Значит, стоящие на страже в лагере наёмники были предупреждены, что этой ночью в шатре должно совершиться убийство.

Низария стянула вуаль с лица, пытаясь отдышаться. Выглядела она довольно миловидно, даже очаровательно, по крайней мере, пока молчала:

— Чего… чего встал как столб? Давай уже, надевай плащ Ранаха, сойдёшь за него.

Она была права, у подчинённых командира охраны не должно было уйти много времени на появление вопросов, когда он не явится к ним с указанием вытащить из шатра и бросить волкам труп. Двое дваждырождённых конечно имели неплохие шансы перебить всех среди поредевших наёмников, кто не подчинится им. Даже без такого уж большого риска. Но, как Оррик с Низарией обсудили ещё на пути в лагерь днём, появление в Аршабхате вместе с остатками каравана, а не за пару дней до них большим риском как раз будет. У Заальбага там имелись родня и друзья, достаточно богатые и могущественные и для того, чтобы их жалобы достигли ушей градоправителя, и для того, чтобы самим организовать достаточно серьёзную попытку убийства.

Пока Оррик переодевался, Низария подобрала сумку Заальбага, которую тот постоянно держал при себе. На ней не было никаких хитрых ловушек или магических печатей, так что ушло лишь несколько мгновений на то, чтобы открыть её и показать Оррику то, что покойный купец стремился не выпускать из рук — хрустальный шар, размером с голову младенца. В глубине его, если приглядеться хоть на секунду, переливались и перетекали друг в друга потоки мягких, пастельных цветов.

— Как я тебе и говорила. Вот настоящий товар Заальбага, Заальбага — торговца краденым. Теперь убедился, что он направлял наш путь через самую глухую глушь не просто так. И лил по пути кровь где только мог он тоже не просто так. Не только избавиться от лишних пунктов в платёжном списке, но и посеять вражду ко всем проезжим. Правда не думал, не гадал, что эти бешенные псы окажутся не просто мстительными, а ещё и такими упорными. Но это ничего. Нас двоих они не остановят.

Она улыбнулась, столь прекрасной улыбкой, что Оррик неожиданно понял, почему Танмир был так ею увлечён.

— Я знаю, где можно продать этот шар в восточных землях. Мы друг друга почти не знаем, но человек ты, на мой взгляд, честный. Иначе бы я тебя не предупредила. Так что поделить деньги на двоих — будет дело нехитрое. Потом езжай на все четыре стороны, если хочешь. А если не хочешь — я знаю и место, где можно будет залечь. Вдвоём там, может, будет веселее.

— Там видно будет, — ответил Оррик. — Сперва бы до Аршабхата добраться живыми.

*********

В караване были ровно две драгоценные лошади, которых Низария назвала аленсийской породой, две кобылы, доставшихся Заальбагу не самым честным путём. Но двух было достаточно для двух всадников. Аленсийские лошади не только обгоняли обычных, но и были почти неутомимы. Никто из бодрствовавших караванщиков не посмел остановить Низарию, с её скверным характером, до того, как пара дала шпоры лошадям и была такова. Сторожившие лагерь со всех сторон волки кинулись было в погоню. При лунном свете Оррик видел минимум с полдюжины четвероногих теней, пытающихся сомкнуться с двух сторон. Но аленсийские лошади и вправду были настоящим сокровищем — Оррику сразу стало ясно, что они прорвутся.