Дьявол не только глубоко чужд миропониманию африканцев, он исключен из их религий за то, что допускает свободное волеизъявление индивидуума, также несовместимое с африканской религиозной философией. Зло, ставшее целью нашего исследования, не имеет никакого смысла для африканца, за исключением тех представителей «черного» континента, которых мы успели «европеизировать». В самом деле, мифы, лежащие в основе местных верований, имеют трагический конец, ибо в них балом правит смерть, как свидетельствует предание племени базумбва из округа Виктория Ньянза о молодом человеке и смерти. Однажды юноша увидел перед собой умершего отца, пасшего стадо смерти. Призрак привел молодого человека по уходящей глубоко в землю борозде к месту, где собралось много народа, и исчез. К людям вышел Великий повелитель смерти. Одна половина его тела была верхом совершенства, а вторая разлагалась и кишела червями. Верующие обобрали червей и омыли раны полутрупа. Когда они закончили, Великий повелитель смерти объявил: каждый, кто родился в этот день, будет обворован, если будет заниматься торговлей, зачавшая женщина умрет при родах, крестьянин потеряет урожай, если будет обрабатывать свое поле, а отправившийся в джунгли охотник будет растерзан львом. С этими словами он исчез. На следующий день Великий повелитель смерти появился вновь. Верующие обмыли и натерли благовониями здоровую часть его тела. Когда они закончили, он объявил: каждый, кто родился в этот день, станет богачом, зачавшая женщина родит ребенка, которому будет дано долголетие, тому, кто появился на свет в этот день, будет сопутствовать удача в делах, а тот, кто отправился на охоту в джунгли, добудет много дичи, и ему даже подвернется стадо слонов.

«Если бы ты родился сегодня, — сказал умерший отец своему сыну, появившемуся на свет в неудачный день, — ты был бы богачом, но твой удел — бедность, и бесполезно спорить с судьбой. Завтра ты должен уйти» [500] .

Итак, судьба человека заранее предопределена и не подлежит обжалованию. Такого понятия, как борьба против божественного волеизъявления, просто не существует, ибо она могла привести к нарушению космического порядка, что считалось самым страшным преступлением. Мы сталкиваемся с чем-то подобным в египетской религии: богиня правопорядка Маат, которая клала души на весы справедливости в Зале суда вечности, всегда тут как тут, когда надо засвидетельствовать, что усопший не нарушал предвечного порядка. Какими бы ни были различия, разделяющие африканские верования, они исключительно ориентированы на божества и не включают злых духов противоположной империи Зла. В своей книге «Dieu d’eau» Оготеммели приводит поверье догонов, согласно которому у каждого человека с момента рождения имеется душа в образе животного, а в день обрезания он наделяется другой душой, в образе солнечной ящерицы. Как видим, здесь нет даже намека на империю Зла: запреты устанавливаются внутри племени в зависимости от законов природы, и их нарушение считается ошибкой, но не преступлением [501] .

Обезопасить злых духов, выступающих против космического порядка, призваны колдуны. Злые духи рассматриваются не как «дьяволы низшего порядка», а как следствие прошлых ошибок, ревности, недовольства усопших предков или нарушения табу. Африканская община призывает оступившегося к порядку, а не изгоняет.

Миропонимание африканцев проявляется в лечении «безумия» [502] , считавшегося на Западе вплоть до XVIII века проклятием Всевышнего и едва ли не выражением сатанинской сущности. Африканская община не отворачивалась от душевнобольных, что приводило к 90-процентному излечению [503] . Перефразируя известное замечание доктора Кнока, можно сказать, что африканец считает всякого больного здоровым, не знающим, на что он способен.

Раз в африканском пантеоне нет дьявола, значит, нет и борьбы божественного начала с антагонистическими силами, разделяющими мир на две половины, несмотря на отдельные конфликты между уфологическими силами. Когда «недостойный сын Бога» Шакал решил завладеть Словом, он прикоснулся к тонким одеждам богини, которая была его матерью, не побоявшись греха кровосмешения. Слово, защищаясь, приняло обличье муравья и зарылось в муравейник. «Однако Шакал не отступал, так как мать была единственной в мире женщиной». И Слово уступило домогательствам Шакала, Кровосмесительная связь тут же принесла свои плоды: богиня научила Шакала говорить, что позволило ему посвящать всех будущих колдунов в замыслы Всевышнего» [504] . Другими словами, запрет стал составной частью порядка.

Надо заметить, что это весьма распространенный случай, ибо во многих мифологиях кровосмешению отведено значительное место. Григорьев [505] различает три разновидности кровосмешения. Одно из них называется самовоспроизводством или внутренним кровосмешением, «логически оправданным, ибо оно необходимо, чтобы высвободиться из состояния сходства-различия»; примером тому может служить Гея, Мать-Земля из греческой мифологии. Родившись из первородного хаоса, она тут же от непорочного зачатия родила сына Урана. Затем произошло первородное кровосмешение матери и сына, когда сын совокупился с Праматерью-Землей. От брака Геи и Урана родились титаны, циклопы и гикатонхейры [506] . Другое кровосмешение происходило между близнецами для получения потомства, как, например, в Египте, где власть фараона узаконивалась только после того, как государь женится на родной сестре.

Однако кровосмешение как причина беспорядка, а именно понятие нечистоты в африканских религиях, часто приобретало совсем другое значение, чем то, которое ему приписывается в наши дни на Западе. «Знаменательно, что очень часто запрещался не половой акт как таковой, а брачные узы, соединяющие родственников или людей, принадлежащих к одному клану» [507] . Секс не имел никакого значения, если не возводился в общественную категорию; в личной жизни на него почти не обращалось внимания. В Африке не существовало системы запретов, которыми Запад ограничил свои сексуальные аппетиты. Происки дьявола, не в пример Западу, не усматриваются в мастурбации и адюльтере. Как указывает Турнбул, половые отношения мальчиков в пределах одной семьи не вызывали нареканий со стороны взрослых [508] . Другие исследователи посвятили целые научные труды изучению превращения в ритуал одной из разновидностей сексуальных отношений, а именно гомосексуализма, который, на первый взгляд, кажется особенно опасным для космического порядка [509] . Например, в Гвинее у народа банда существует обычай публично совершать действия, имитирующие гомосексуальные половые акты [510] . У практикующих многоженство массаев, проживающих в Восточной Африке (Судан, Кения), существует обычай среди равных по возрасту и положению мужчин обмениваться женами без каких бы то ни было запретов и ограничений.

Европейцу кажется странным пренебрежительное отношение африканцев к гомосексуализму, способному нарушить космический порядок. Однако прежде всего следует отметить, что в соответствии с многими африканскими мифами человеческое существо может быть одновременно двух полов. «Каждому ребенку Номмо... дает две разнополые души», — пишет исследователь догонов Оготеммели. На вопрос, освобождается ли мальчик от своей женской души во время ритуала обрезания, когда вместе с крайней плотью отсекается его вторая душа — «ящерица», он отвечает: «Нет! Она только становится размером поменьше» [511] .

Во-вторых, африканская культура не имеет западного «органического», или биологического, представления о сексуальности: так, народ азанде в Верхнем Конго «верит, что зародыш появляется не за один раз, а после многочисленных последовательных оплодотворений в течение многих дней» [512] . Впрочем, для египтян родство передавалось по материнской линии, что было одной из причин, по какой фараон возводился на трон только после того, как символически брал в жены свою сестру, и только после этого власть могла наследоваться по закону.