Дальнейший спор прервало появление в кабинете старика Кустова.

– Садитесь, Степан Никифорович, - пригласил Аксенов. Скажите, если бы вы увидели быка, который пропал у вас в колхозе сегодня утром...

– Сейчас он, однако, уже убитый...

– Но допустим. Вы бы его узнали, не спутали с другим?

– Отчего же не узнать, сам вырастил. Да только мало проку от такого узнавания. Мясо и мясо. Ничего более!

– Расскажите, пожалуйста, как пропал этот бык.

– Да я уже рассказывал.

– Ничего, повторите ваш рассказ. Его нужно записать.

– Если записать, могу еще раз.

Степан Никифорович почти теми же словами повторил то, что Саша и Кузьминых слышали сегодня утром.

– Ну а теперь, - сказал подполковник, когда старик замолчал, - мы попросим вас съездить в деревню Фокино.

– Если надо, могу и это.

– С вами поедут старший лейтенант Кузьминых и ваш внук. Надо послать с ним грузовую машину, - обратился он к Аксенову.

– Я уже распорядился.

– В Фокино, а затем в колхоз.

– Разумеется!

Когда садились в машину, Степан Никифорович спросил, зачем они туда едут.

– Не знаю, - ответил Саша.

Он понимал - деду нельзя говорить заранее, кого он увидит в Фокино.

Как и утром, дорога заняла минут сорок.

Когда приезжали за Анечкой, на улице почти никого не было; теперь же у каждого дома стояли его обитатели, с любопытством наблюдая за медленно бродящим по улице неведомо откуда взявшимся белым с бурыми подпалинами быком.

– Мать честная!
– прошептал Степан Никифорович, не веря глазам и глядя на быка, словно на привидение.
– Внучек, а внучек! Что же это такое, однако?

– Вам известен этот бык?
– официальным тоном спросил Кузьминых, когда обе машины остановились рядом с быком, который и не подумал отойти в сторону.

– Еще бы не известен, ежели он родился и вырос, можно сказать, у меня на глазах. Но ведь он убитый, однако!

– Значит, не совсем убитый.

– А как он, однако, оказался здесь?

По частому повторению слове "однако" Саша видел, как сильно взволнован его дед. "Как бы старику снова не стало плохо", - подумал он с беспокойством.

– Так же, как раньше оказался у нас в милиции, - ответил Кузьминых.
– Значит, вы подтверждаете, что этот бык принадлежит вашему колхозу?

– А чей же?
– сердито сказал старик.
– Конечно, наш!

Он вышел из машины. И бык тотчас же подошел к нему, ткнулся мордой в плечо и замычал, точно жалуясь.. В этом мычании не было ничего похожего на тот рев, которым он известил о своем появлении офицеров Н...ской милиции.

– Эх ты, бедняга!
– сказал Степан Никифорович.
– Досталось тебе, однако, бедолага!

Словно понимая, бык замычал опять.

– Он, однако, голодный!

– И вид у него довольно скучный, - заметил Кузьминых.

– Еще бы!

"Как странно, - подумал Саша, в свою очередь выходя из машины.
– И дед и старший лейтенант говорят так спокойно, словно забыли, что перед нами величайшее чудо! Воскресший бык! А что вид у него измученный, не удивительно. Переместиться, черт его знает каким образом, на пятнадцать километров оказаться в незнакомом месте, внутри дома, быть там расстрелянным, ожить и опять перенестись на пятнадцать километров - всего этого даже для быка слишком много!"

Тем временем вокруг приезжих и их машин собралась толпа. Подошел и председатель сельсовета, кивнувший Саше, как старому знакомому.

– Помогите нам погрузить быка на полуторку, - попросил Кузьминых.
– А затем, с вашего разрешения, мы пройдем в сельсовет и составим акт.

– Пожалуйста!
– довольно угрюмо сказал председатель. У него был такой вид, словно он хотел прибавить: "И долго вы намерены продолжать все эти фокусы?"

– А быка надо накормить, - сказал Степан Никифоровмч. Он пришел сюда с того света, а это далеко, однако!

Так закончился день двенадцатого января, первый день н..ских событий. К вечеру все, кто так или иначе приняли в них непосредственное участие, оказались живыми и здоровыми там, где им и надлежало быть. Словно ничего и не произошло. Симментальский бык жевал сено в своем родном стойле, точно и не он побывал "на том свете" и благополучно вернулся оттуда. Анечка находилась под неусыпным надзором Полины Никитичны, боявшейся на шаг отпустить ее от себя, а на вопросы отвечала, что "ходила гулять далекое леко", куда за ней приехала бабушка. О том, где она была три часа до появления в Фокино и кто надел на нее черную пленку, девочка не знала, и было видно, что вопросов об этом она попросту не понимает. Кот Белка, которого принес в сельсовет Василий Седых и торжественно передал Саше Кустову, блаженствовал на коленях у Антонины Михайловны, обрадованной, но все же посматривающей на него с некоторой подозрительностью - не вздумается ли коту, чего доброго, снова исчезнуть.