Домовая тут же проявилась.

— Конечно, могу. Но тебе придется раздеться. А то ещё зацеплю что лишнее.

— Тоже мне, вуайеристка, — фыркнул Олег.

Но послушно разделся и, по-быстрому оглядев имеющуюся в наличии еду, сообразил себе перекус.

Не прошло и пяти минут, как домовая отрапортовала:

— Готово, хозяин! Где ж ты умудрился столько грязи найти?

— А то ты не знаешь! — отбился Песцов. — Вместе по этому свинарнику лазали.

Он засунул в рот последнюю ложку какой-то местной каши и принялся одеваться.

— У тебя есть личная домовая? — в очередной раз изумился хранитель. — Да еще с именем и обликом?

— А что в этом такого? — пропыхтел Олег, шнуруя берцы. — У меня вся нежить имеет имя и облик. Но путешествовать со мной решила только Милка. Остальные сидят по домам, занимаются каждый своим делом.

Глаза хранителя ностальгически закатились.

— Где те времена, когда у каждого достойного человека был домовой, а каждый дом оберегал свой хранитель! Ты готов, смертный? Тогда идем скорее!

Следом за хранителем Олег вышел на открытую галерею. Внизу, метрах в пяти, колыхалась плотная человеческая масса. Он хотел было крикнуть что-нибудь ободряющее, но передумал. Охрана-то ведь сбежала, удерживать народ там, внизу, некому. Не хватает теперь, чтобы и пленники разбрелись по дворцу. А они люди военные, резкие. А ну как начнут ломать да крушить? А то ещё найдут дверь, вылезут в подземный ход, и ищи их потом по всем катакомбам!

Дворцовый накопитель был традиционно спрятан в замаскированной комнатке. Что нужно делать, Олег знал. Нашел на основании кристалла нужную выемку, приложил к ней перстень и через четверть часа вполне буднично, без каких-либо эксцессов завершил процедуру.

— Хозяин, теперь — имя, — напомнил прерывающимся от радости голосом хранитель.

— Погоди малость, — осадил его Песцов. — У меня запас энергии не бездонный. Восстановлюсь, тогда продолжим. Где можно часик отдохнуть, чтобы никто не побеспокоил?

Где-то вне пространства

— Ага, явился — не запылился!

Кажется, эта фразочка стала у Песца самой любимой.

— Тут жены твои тебя обыскались. Предков напрягают, чтобы разузнать: где ты, что ты.

— И что? Ты же их просветил, надеюсь?

— А то как же! Расписал в красках, как ты тут геройствуешь, как врагов пачками кладёшь. Прям былинный богатырь: махнешь конструктом — улочка, отмахнешься — переулочек. Девчонки были в восторге, даже прослезились от гордости за такого супруга.

— Это замечательно. Но я нынче буквально на минутку. Надо срочно наполнить ядро, а у тебя тут первичной энергии — море разливанное. Я возьму немного, ты не против?

— Да бери сколько хочешь, мне не жалко. Только заплатить не забудь.

— Заплатить? Я не ослышался?

— А что, тебя в детстве не учили платить за то, что тебе не принадлежит? — язвительно поинтересовался Песец. — Сколько взял, столько и верни.

— Меня учили, что извлекать доход из того, что тебе не принадлежит, чревато. Можно огрести.

— Это ты меня пугать собрался? И что же ты можешь сделать?

— Много чего, — недобро прищурился Олег. — К примеру, могу договориться с каким-нибудь другим Предком, не таким жадным. И за пару клоунов получить доступ к неограниченному количеству энергии.

— Это кто из нас жадный! — возмутился Песец. — Жалкий десяток клоунов для своего предка пожалел!

— Ну-ну! Кто тут совсем недавно требовал обмен один к одному, не подскажешь?

— Не прокатило, — со скорбью в голосе вздохнул Предок.

— Ничего-ничего, добро пожаловать в реальный мир. Кто-то должен время от времени избавлять тебя от иллюзий. И я согласен взвалить на себя эту адскую ношу за скромные… сколько ты там хотел? Два десятка клоунов. Можно сказать, почти даром. Для тебя, как для предка сделаю скидку десять процентов.

Песец совсем поник. Если бы Олег не общался с ним на протяжении последнего года, мог бы и поверить — так искусно было сыграно отчаяние.

— Берите, всё берите! — с надрывом в голосе выкрикнул он. — Зачем нужна энергия маленькому бедному Песцу?

— Обидели юродивого! — в тон ему добавил Олег. — Отняли копеечку!

— Тьфу на тебя, — буркнул Предок. — Мог бы и подыграть, в конце концов. Греби ману, сколь тебе нужно, и проваливай. А я буду скорбеть о несовершенстве мира.

Где-то в ханском дворце