— В плане фактов — на сто процентов. А в деталях, само собой, приврал. Иначе, какая же это байка!

Капитан посерьезнел.

— Стало быть, ты и вправду хан? Вот же дела порою случаются! Погоди минуту, я сейчас.

Манулов ненадолго ушел, и вернулся с деревянным лакированным ящиком. На ходу стер с него рукавом пыль.

— Вот, держи. Это от меня, моих бойцов и всех ребят, которые не сегодня-завтра дома будут.

— А что это?

— Подарок. Дома поглядишь, в Питере.

Когда была сыграна побудка для чудом уцелевшего гарнизона чудом сохранившегося склада, Песцов был уже далеко. Молодой солдатик первым делом в этом убедился, а вторым делом побежал включать радио.

— В столице шесть часов утра! — сообщил приятный женский голос. — Передаем последние известия.

На эти магические слова сбежались все до единого. Даже капитан Манулов, хотя был, вроде бы, в курсе.

— На сопредельной территории, — продолжала барышня у микрофона, — именуемой так же Диким полем, произошла смена власти. Во главе государства встал молодой имперский дворянин Песцов Олег Иванович.

— Ох ты ж ёк-макарёк! — схватился за голову пожилой ефрейтор. — Стало быть, не врал пацан! Стало быть, и вправду личным виночерпием хана побывать довелось!

Молодой выудил из кармана телефон, поглядел, что сеть работает, и набрал номер:

— Слушай, Олеська, что я тебе сейчас расскажу!

А еще пара человек отправила адресатам сделанную накануне запись.

Где-то в империи

Было бы странным, если бы ни один гаишник не прицепился к Песцову. Только лишь вид его драндулета должен был вызывать у членов общества любителей полосатых палочек желание этими палочками помахать. И путь странного автомобиля со странными номерами регулярно прерывался взмахами инспекторских жезлов. Но не для того, чтобы штрафовать, а, скорее, из любопытства и от скуки.

Песцов исправно съезжал на обочину, останавливался, вылезал из машины и предъявлял документы. Только документы были такие, что даже бывалые ИАИшники лишь в затылках чесали: Они отродясь не видели ничего подобного! Чего стоили одни только номера с загадочной надписью «Ит-кирдык-оглы». А пластиковая карточка с Олеговой фотографией и надписью в самом верху: «Автомобильная инспекция Дикого поля»? Но когда инспекторы дочитывали до фамилии, то возвращали документы и брали под козырёк: они тоже слушали утренние новости.

И всё было бы хорошо, если бы не встретился на дороге патрульный экипаж старшего унтер-офицера Тараканова. По закону подлости, магический взмах полосатой палочки настиг Олега в тот момент, когда уже была видна крыша его воронежской усадьбы. Минута-другая, и он оказался бы на своей территории. Тогда никакие инспекторы были бы ему не страшны. Но судьба имела своё мнение на этот счет.

Инспектор ИАИ, старший унтер-офицер Тараканов был высок, плечист, рыж и усат. Рыжие усы свои он холил и лелеял, и даже расчесывал по утрам специальным гребешком. Порою Тараканов усы свои подкручивал кверху, и тогда они завивались элегантными колечками, живо напоминающими о лубочной патриархальности позапрошлого века. Нынче же он щедро набрызгал их позаимствованным у супруги лаком для волос особо сильной фиксации, и они торчали в стороны, отчего инспектор напоминал Песцову Тараканище, так и не придуманный неродившимся в этом мире Корнеем Чуковским. Самое же печальное состояло в том, что занятый уходом за усами, инспектор Тараканов начисто пропустил те самые утренние новости.

Тараканов, сверкая на солнце пряжками портупеи, кокардой на кепи, нагрудными знаками и до блеска начищенными берцами, неспешно прошагал от патрульной машины до багги.

— Выйдите из машины, — сурово потребовал он.

Голос у инспектора был зычный, глубокий. Пойти бы ему в оперу, и в мире прибавилось бы одним знаменитым баритоном. А так прибавилось лишь проблем у Песцова.

Спорить Олег не стал, уже отработанным движением выбрался из своего аппарата и повернулся к инспектору. Он и без того был, как говорится, невелик в перьях. Но рядом с Таракановым казался и вовсе задохликом. Мощная фигура старшего унтер-офицера подавляла морально, и при нужде вполне могла подавить физически. Правда, в случае с Песцовым моральный прессинг почему-то не сработал.

— Добрый день, господин инспектор, — вежливо произнес Олег. — У вас имеются какие-то претензии? Скорость я не превышал, разметку не нарушал, на красный свет не проезжал, дорожные знаки соблюдал.

Тараканов на этот спич внимания не обратил. Лишь ещё более сурово произнес:

— Предъявите документы!

— Извольте.

Песцов протянул инспектору две карточки: выданные Диким полем водительские права и свидетельство о регистрации транспортного средства всё того же Дикого поля. Что показательно, номер в свидетельстве был указан правильно: «Ит-кирдык-оглы». Казалось бы, что еще нужно? На всякий случай имелся еще и паспорт Дикого поля. Всё как полагается, с фотографией и печатями, и даже с пропиской. На соответствующей страничке значилось: «Караим-кала. Ханский дворец». Один только нюанс: все документы имели один и тот же номер: «0000–0001». Ну а что поделать, если до вчерашнего утра в государстве не существовало ни паспортов, ни водительских прав, ни автомобильных номеров.

Тараканов целую минуту изучал документы, забавно шевеля при этом усами. Потом еще с минуту обдумывал полученные данные и, наконец, объявил вердикт:

— Между империей и Диким полем отсутствуют договоренности, признающие хождение водительских удостоверений, выданных в одном государстве, на территории другого. Следовательно, вы не имеете права управлять транспортными средствами на территории империи. Вам следует пройти курс обучения вождению, сдать экзамены и получить права.

Олег ждал чего угодно, но только не этого. Инспектор не стал оспаривать подлинность документа, не стал говорить, что Дикое поле пока что и не государство вовсе. Он определил самое слабое место и нанес удар точно и безошибочно. Что самое гадкое, он был абсолютно прав.