Как и у всех, любезный Игорюша!

— Закрой рот, Буса. Дай покурить спокойно. Больно ты болтлив, как для мужика. Придержи борзых коней. Мне не нравятся такие разговоры. Отойди немного в сторону, найди дыру и выкричись в бездну, например, но не цепляй меня.

Если он не перестанет демонстрировать неуважительный тон, то я за себя, как говорится, не ручаюсь.

— Не отвечай — теперь все ясно.

— И? Нам нужно сообщить об этом в кадры? — ухмыляясь, уточняю.

— Чего? — похабно прикрывает один глаз, в язвительной улыбке искривляя губы. — Какие еще кадры? Встречаешься с Дашкой или нет? Трудно сказать?

— Ты сказал, что тебе все уже ясно. Не стану бросать новые зерна незнания в твою плодородную мозговую почву. Мой вопрос в другом. Я должен сообщать о своей личной жизни в кадровую службу, Игорь?

— Трудно прямо ответить, что ли? Чего ты кобенишься? — теперь идет как будто на попятную.

— Прости? — смотрю прямо на него, но краем глаза замечаю подкатывающий на парковку тот темно-вишневый внедорожник и, естественно, слышу издаваемый им на всю ближайшую округу зубодробильный шум.

Хоть убейте меня, но мой язык никогда не повернется какофонию и сумасшедший бред, которые издает вероятно навороченная стереосистема крутого автомобиля, причислить к «лику» мелодичных, интонационно почти святых.

— О! Конкурент прибыл! — подбородком указывает на остановившуюся машину.

— Закрой рот, Буса, если ни черта не знаешь.

— Что я должен знать, Ярослав? Мои глаза меня не подводят! А ты дурак, раз неоднократно растянутую кем ни попадя девку решил поюзать. Лучше не нашел? Хотя с твоим дефектом — понимаю-понимаю. Но член, парень, береги! Заездит Дашка — сотрешься на хрен. Она в постели очень ненасытная. Поверь мне, я знаю, о чем говорю! — свиньей повизгивая, возглас выдает. — И… И… Ты мне рот не закрывай, Горовой!

— Отвергла, видимо? — тихо продолжаю нехорошие для Игорюши версии плодить. — Отказала, Даша?

— Отвали! — резко рявкает.

— И правильно сделала, — ухмыляюсь.

«Молодец!» — про себя добавляю. Смирнова — смелая малышка. Жаль, что я на пошлый неформат купился. Предположил, что такая, как она могла бы… Противно вспоминать. А про скелеты в шкафах я и сам прекрасно знаю. У каждого есть прошлое — чистое или грязное зависит от того, кто, как, где и с кем, конечно, плодотворно, интересно жил. Не имею привычки никого за то, что когда-то было, осуждать.

— Вон, смотри-смотри, кому Смирнова никогда не отказывает. Любимчик подкатил, сегодня стопроцентно детку отдерет! Что-то давно не слышно было воплей, когда она кончает с его членом внутри, изгибаясь над станком!

— Не завидуй, — зажав пальцами сигарету, стряхиваю на землю пепел, — и прежде, чем плодить очередную сплетню, взгляни на себя в зеркало и вспомни, кто и что ты такое. Какие у тебя перспективы в танцевальном мире без Даши, которую ты, абсолютно не стесняясь, за глаза, с посторонним одноруким мужиком обсуждаешь? Куда зайдет твой так называемый развлекательный бизнес, когда она уйдет, когда заберет всех клиентов, которые приваливают сюда исключительно ради нее, но не из-за тебя? Проанализируй ситуацию, Игорек, прежде чем касаться блядским языком четырех букв, составляющих ее имя. Уяснил?

— Пошел на хрен!

И тебе туда же, по тому же месту, мудила. Но все-таки приятно осознавать, что мы достигли паритета в нашем споре.

— Закрой рот, Игорь, — шиплю ему в спину. — Иначе…

— Иначе что? — вполоборота злобно шепчет.

— Я не юрист, Бусинцев, но это однозначная клевета, с целью опорочить молодую женщину, дискредитировать ее и профессионально, и лично, поэтому думаю административная ответственность, как минимум, тебе ярко светит. Возможно, солидный штраф, публичные извинения… А там, — закидываю голову, рассматривая только начинающие сереть небеса, — глядишь еще что-нибудь нехорошее всплывет. Например, домогательство? Попытка, склонение, шантаж, сам акт… Ты красочно все расписал, значит, фантазировал. Господи, да ты больной!

Я умею словами бить, хоть с виду, вероятно, произвожу совсем другое впечатление. Мне это выгодно — по жизни я доволен и не напряжен! Все устраивает и все подходит, пусть такие, как недалекий Игорь считают, что могут утверждаться за чей-то, в том числе и мой, счет.

— Добрый вечер! — привилегированный клиент, пританцовывая, ко мне подходит.

До чего же сальная рожа у престарелого козла.

— Добрый, — бросаю свой окурок в урну.

— Я Сергей, — мужик протягивает мне руку. — А Вы?

А я тот, кто вмажет тебе в морду, если ты не прекратишь сюда ходить, женатый старый пень.

— Ярослав, — представляюсь, но руки ему не подаю.

— Танцуете? — становится со мной рядом, похлопывая по карманам своего пиджака. — Да чтоб меня! День как-то не задался. Ни хренульки…

Ищет сигареты сволочь? Ну-ну, удачи, милый друг.

— Не угостите, Ярослав? — ухмыляясь, спрашивает.

В друзья навязывается? Одного такого «друга» я вот только что отбрил. И пяти минут не прошло, как Игорь позорно тощей жопой в центр вошел. Этот папик надеется на то же направление, видимо. Пожалуй, я не стану разочаровывать козла. С неохотой, притянутой дефективной улыбкой, застывшей на гримасой искривленных губах, почти с закрытыми глазами — похотливый хрен мне крайне-крайне неприятен, вытягиваю свою пачку и подаю ему.