Шрифт:
После получения известий об аресте Спиридоновой, съездовской фракции и появления первых патрулей советских войск по приказанию Саблина и Попова было отдано распоряжение о задержании всех автомобилей. Митинги в Покровских казармах имели своим результатом «присоединение» полков Советского, Мартовского и отряда Винглинского (число перебежавших не превышало 50 человек)… Присоединившиеся ничем, кроме заявления о присоединении, себя, по словам Саблина, не проявили. С утра началась перестрелка оружейная и пулеметная, достигшая своего максимума часам к 10-ти. Отряд Попова потерял 2-х убитыми и 20 человек ранеными. С момента очень удачного обстрела штаба из орудий Попов объявил о необходимости отступления. К 11-ти часам ушла первая группа, через час — вторая. Перед уходом Саблин распорядился освободить арестованных, когда все уйдут, и уехал сам. По показаниям арестованных, «уход» был довольно своеобразен — через окна и заборы в довольно беспорядочной, форме под звуки рвущихся снарядов и крики арестованных: «Трусы»…
Так кончился мятеж левых эсеров.
И еще один документ.
Показания Спиридоновой Марии Александровны:
Я состою членом ЦК партии левых эсеров. У нас состоялось постановление о необходимости убить германского посла графа Мирбаха в осуществление принятого нами плана — расторгнуть Брестский мирный договор. ЦК партии выделил из себя очень небольшую группу лиц с диктаторскими полномочиями, которые занялись осуществлением этого плана при условиях строгой конспирации. Остальные члены ЦК никакого касательства к этой группе не имахи. Я организовывала дело убийства Мирбаха с начала до конца. Узнав о совершенном убийстве, я отправилась с докладом на съезд Советов для объяснения этого акта и для принятия ответственности перед лицом всех трудящихся и перед Интернационалом. Убийство агентов германского империализма, свивавших гнездо контрреволюции в самом центре РСФС Республики, есть только один из частных актов борьбы пашей партии со всяким империализмом и с его представительством, борьбы против всяких соглашательств и союзов с каким бы то ни было империализмом. С негодованием отвергаю распространяющееся обвинение ЦК партии в вольном или невольном союзе с английской, французской и всякой другой буржуазией. Программа нашей партии и пути ее ясны и прямы…
Во всех постановлениях ЦК партии свержение «большевистского» правительства ни разу не намечалось. Все происшедшее является результатом стремительной защиты русским правительством убитых агентов германского империализма и самозащиты ЦК партии, свершившего это убийство…
Ввиду того, что у нас были опасения, что немцы, имея связь с мирбаховскими военнопленными (вооруженными), могут сделать внутреннюю оккупацию Москвы и что к ним примкнут белогвардейские элементы, мы приняли меры к мобилизации левоэсерских боевых сил. Думаю, что телеграф был занят для использования его для осведомления об убийстве Мирбаха и объяснений этого акта.
10 июля 1918 года М. Спиридонова.
Мария Спиридонова верна себе — она целиком берет на себя ответственность за случившееся, стараясь выгородить товарищей по партии. В чем, в чем, а уж в трусости ее никак не обвинишь…
ПРИГОВОР
Именем РСФСР революционный трибунал при Всероссийском ЦИК Советов в заседании своем от 27 ноября 1918 года… постановил:
Попова объявить врагом трудящихся, стоящим вне закона, и, как такового, при поимке и установлении личности расстрелять.
Прошьяна, Камкова, Карелина, Трутовского, Магеровского, Голубовского, Черепанова, Блюмкина, Андреева, Майорова, Фишмана заключить в тюрьму с применением принудительных работ на три года,
Спиридоновой и Саблину, принимая во внимание их особые прежние заслуги перед революцией, смягчить меру наказания и заключить в тюрьму сроком на один год.
НАЧАЛО КОНЦА
Мотивы, по которым Мария Спиридонова практически возглавила мятеж, она изложила позже в своем письме Центральному Комитету партии большевиков, написанному уже под арестом в ноябре 1918 года:
«Ваша партия имела великие задания, и начинала она славно. Октябрьская революция, в которой мы шли с вами вместе, должна была кончиться победой, так как основания и лозунги ее объективно и субъективно необходимы в нашей исторической действительности и она была дружно поддержана всеми трудящимися массами.
Это была действительно революция трудящихся масс, и Советская власть буквально покоилась в недрах ее. Она была нерушима, и ничто, никакие заговоры и восстания не могли ее поколебать. Правые эсэры и меньшевики были разбиты наголову, не редкими репрессиями и стыдливым нажимом, а своей предыдущей соглашательской политикой. Массы действительно отвернулись от них. Губернские и уездные съезды собирались стихийно, там не было ни разгонов, ни арестов, была свободная борьба мнений. спор партий, и результаты выборов обнаруживали всюду полное презрение масс к соглашательским партиям правых с.-р. и меньшевиков.
Они погасли в пустоте. Террор против них был излишен. И так было бы до сих пор, если б был верен курс вашей политики, если бы вы не изменили принципам социализма и Интернационала. Ваша политика объективно оказалась каким-то сплошным надувательством трудящихся.
Вместо социализованной промышленности — государственный капитализм или капиталистическая государственность, принудительно эксплуатационный строй остается с небольшой разницей на счет распределения прибыли — с небольшой, так как ваше многочисленное чиновничество в этом строю сожрет больше кучки буржуазии.
Вместо утвержденной при всеобщем ликовании 3-м съездом Советов рабочих и крестьян социализации земли, вы устроили саботаж ее, и сейчас, развязав себе руки разрывом с нами, Левыми Социалистами Революционерами, тайно и явно, обманом и насилием подсовываете крестьянству национализацию земли — то же государственное собственничество, что и в промышленности…
В вопросе о войне и мире вы приняли «решение» о подписании Брестского мира, который, быть может, уже сделал-таки свое — задушил нашу революцию. И вы имеете еще поразительную смелость уверять народ, что ваше соглашательство с германским империализмом — «передышка» дала нам богатые результаты. Что это она нам дала? Извратила нашу революцию и задержала на полгода германскую, ухудшила отношения к нам английских и французских рабочих, когда на западные фронты обрушились все освобожденные нами военные силы Германии, что унесло у них сотни тысяч жизней, и создала почву и возможность для англо-французского правительства вмешаться в наши дела с негласной нравственной санкцией рабочего народа в большинстве при против меньшинстве народа. Брест отрезал нас от источников экономического питания, от нефти, угля, хлеба, а ведь от этого-то прежде всего и гибнет наша революция.