– Ты преувеличиваешь, золотко. Знаешь, все мы по молодости совершаем что-то безумное…

– Я старше Макса на два года.

– Для меня вы все малыши!

– А я младше Уорда, – напомнила Хэлла, – и не делаю таких вещей, потому что я скучная домоседка! Это вообще зависит от характера. И ты такая! Яркая, веселая и вообще замечательная, так что хватит тут страдать из-за какого-то засранца!

– Не такой уж он и засранец, – буркнула Лира, но, по крайней мере, губы ее тронула улыбка. Она сползла с подоконника.

Раздался стук.

– Мы кого-то ждем, девочки? – поинтересовалась Роберта. «Девочки» помотали головами. – Что ж, едва ли это Эрик, он никогда не забывает ключи. Интересно…

На кухню зашел дворецкий, единственный постоянный слуга в этом доме. Лира как-то упоминала, что иногда приходят кухарка и слуги для уборки, но обычно за порядком следил старик Шортер, который служил еще ее деду. Так что он был почти членом семьи.

– Леди Лира, к вам посетитель.

– Кто?

– Мистер Уорд.

Хэлла покосилась на Лиру. Та, кажется, начала задыхаться.

– Проводи его в малую залу, – распорядилась Роберта, – скажи, что леди скоро подойдет.

Дворецкий кивнул и вернулся к гостю. Из прихожей послышались отдаленные голоса и шаги.

– Золотко, соберись! Знаю, это неожиданность, но, моя милая девочка, это момент истины! И помни, ты самая большая драгоценность и никто и ничто тебя не сможет обесценить! А теперь спину прямо, уверенность во взгляд – и вперед!

– Да, момент истины! – Мотивационная речь, похоже, сработала, и Лира решительно вышла.

Макс так разволновался, что у него начала кружиться голова. Строгий дворецкий сопроводил его в небольшой зал с зажженным камином. У противоположной ему стены стоял диван, по бокам от него – два кресла, а между ними низкий стол с горящими свечами. Судя по распространяемому ими аромату, они содержали травы. Комната тонула в полумраке, а единственным источником света был живой огонь. Пальто Макс оставил в прихожей и теперь то и дело поправлял пиджак, хотя с ним все было в порядке. Дышать было тяжело, и Макс уже думал над тем, чтобы немного ослабить галстук. Он отложил букет белых калл на столик, снова нервно оправляясь. В последний раз он так волновался, впервые надевая форму инспектора на посвящении.

Дверь хлопнула, в залу вошла Лира. Подбородок ее был чуть вздернут, глаза блестели. Сегодня она была в черной юбке и черной же блузке, на которой выделялся золотой кулон круга с лучами. Волосы были завиты, глаза подведены.

– Миледи, – пробормотал Макс.

– Инспектор Уорд! Я знаю, почему вы здесь. Это из-за письма. Все это глупая шутка, я просто перебрала с вермутом.

Макс почувствовал, как все внутри него оборвалось. Рухнуло вниз. Сердце отяжелело, а в горле, стянутом проклятым галстуком, образовался ком. Щеки его горели от стыда.

«Естественно, это была шутка, Флин, – издевался внутренний голос, – глупо было предполагать, что ты можешь понравиться».

Во рту пересохло. Да, пожалуй, не стоило и предполагать…

– Д-да… Ч-что ж, я р-рад, ч-что… – Макс откашлялся. Он готов был провалиться прямо сейчас под землю, чтобы никто никогда не видел его позора. – Ч-что мы в-все в-выяс-снили…

Он растерянно оглянулся на букет, взял его и передал Лире, замершей в середине комнаты:

– С-с п-праздником… – Руки его ужасно дрожали, а голова кружилась.

Лира была не виновата в его состоянии, это он не умел воспринимать отказы спокойно. Он вспоминал мамину фигуру, как она исчезает в недрах поезда, как он, еще маленький, плачет, уткнувшись в плечо бабушки, сидя на ее руках, и просит маму вернуться. Сейчас он взрослый, поэтому понимает, что так было лучше. Конечно, он понимает. Но это проклятое чувство ненужности и бесполезности преследовало его до сих пор.

– Прощайте! – выпалил Макс, обходя Лиру, чтобы поскорее выйти. Ему нужен был свежий воздух. После пары дней, в которые он почти летал от счастья, упасть теперь оказалось болезненнее, чем он мог представить.

– Стой! – воскликнула она, хватая его за запястье.

Тонкая рука не могла причинить вред, не могла сжать достаточно сильно, но Макс все равно ощущал, будто его зажали в тиски. Чего она хочет? Помучить его? Поиздеваться? Насмехаться?

– Я соврала! Не знаю зачем… Я испугалась! Я думала, что ты решишь, что я дура!

Макс изумленно моргал, пытаясь понять, что именно сейчас произнесла Лира.

– Не уходи, – пискнула она так тихо, что даже треск дров камина перекрыл ее голосок. Может, только показалось?