Макс рад был, что праздник отметил перед тем, как ехать к Лире, поэтому, вернувшись домой, он сразу поднялся к себе, закрыл дверь, откинул в сторону пиджак и упал на кровать лицом вниз, скрывая восторженный крик. Он перевернулся, тяжело дыша. Губы еще ощущали прикосновение других, а память ярко запечатлела момент, когда теплый влажный язык Лиры проник в его рот… Макс застонал и вскочил. Ему срочно нужен был душ!

Обычно сон приходил, едва голова опускалась на подушку, но в эту ночь заснуть было сложно. Приятное волнение и воодушевление такой силы, будто Макс прямо сейчас мог пересажать всех преступников в городе, не отпускали долго. А фантазия, напитанная реальностью, в которой Лира отвечала на поцелуй, бушевала яркими красками.

Впрочем, даже недостаток сна никак не сказался на состоянии Макса. Он проснулся даже бодрее, чем обычно, достал любимый серый костюм и белоснежную рубашку, затянул галстук и спустился вниз. Чтобы не запачкаться, пришлось напялить фартук, но настроение это, конечно, не портило.

– Он что, напевает? – шепотом спросила бабушка.

Макс действительно мычал мелодию, услышанную где-то, потому даже не заметил, что у входа на кухню остановились Рие и бабушка, которые теперь изумленно следили за приготовлением завтрака.

– Почему он в таком костюме, разве Фогхар не прошел? – Ришар задумчиво потер подбородок.

– Приятного аппетита! – Макс поставил тарелки на стол, не обращая внимания на их реплики.

– Он не сказал мне заткнуться, мадам!

– И даже глаза не закатил! – подхватила бабушка.

Макс усмехнулся, качая головой.

На работу он пришел в приподнятом настроении, так что думать об убийствах было сложно. К счастью, Глиф все еще ничего не предпринимал.

– Вряд ли он из тех кирпичей, кто зарегистрировался, – прокомментировал Рие, просматривая отчеты. В них проверяли всех бывших узников, которые обратились за документами. Конечно, ничего особенного узнать было нельзя, но к ним попадали только те, кто не имел алиби на время убийств Глифа. Таких набралось не слишком много.

– Все равно надо отработать. К тому же больше делать сейчас нечего. А мага-детектива нам все еще не дали.

– Кстати, об этом. Почему такая задержка?

Впервые за день воодушевление из-за Лиры сменилось тревогой из-за дела. Макс посмурнел, потому что неприятно было осознавать, что Баррет не соврал. И пешку готовили к тому, чтобы повесить на нее часть грехов. Пешкой этой был, без сомнений, знакомый многим по не самым лестным статьям инспектор Уорд.

– Потому что идет игра. Партия, как хочешь называй.

– Какая игра? – Ришар нахмурился. – Ты ничего не объясняешь.

– То, о чем сказал Баррет. Он был прав. И я думаю, что Глиф и Фантом связаны…

– Я же видел Фантома, и он точно не Глиф. Не уверен, что они работают в команде.

– Я такого и не говорил, – пожал плечами Макс. – Предположим, Фантом – народный мститель. И его мотивация – спасать бедных от богатых. И когда начинаются слишком явные кражи детей, Фантом начинает свое личное расследование. Что, если он вышел на Стоуна?

– А Стоун в твоей теории тот, кто крал детей?

– Не знаю, что с последней жертвой, с Колт, но все остальные убийства… Они связаны с Барретами.

– Логично предположить, что Глиф тоже народный мститель. И на Стоуна вышел раньше.

– Логично. Это одна версия, но не единственная. Что, если Стоун был скомпрометирован Фантомом? И убили его, чтобы он не вывел на более крупную рыбу?

Рие задумчиво поджал губы, уставившись в стол.

– Не говорю, что это так, – поспешил уточнить Макс, – но чем больше версий, тем лучше. Одна из них окажется верной. Должна оказаться.

– А что насчет кулона? Его узнала мадемуазель Апат.

– Мутная она, тебе не кажется?

– Да, она явно что-то скрывает. Думаешь, соучастие в убийствах?

– Едва ли. Но кулон ей знаком. Это нужно выяснить… Раз уж ты был к ней так внимателен, может, навестишь ее как-нибудь? У себя она будет чувствовать себя увереннее. Может, и проболтается.

– А если нет?

– Ну, не пытать же ее. Если что, справимся и без этого, но надо пробовать ее расколоть.

– Займусь, – кивнул Рие, что-то чиркая в листах на столе.

Макс хотел было сказать еще что-то, но в дверь постучали. Затем внутрь кабинета заглянула Лира, она уже привычно улыбнулась Ришару, а затем повернулась. Сердце замерло в это мгновение, все еще не веря тому, что подобное может происходить, а затем забилось с удвоенной силой, когда Макс заметил, как на щеках Лиры проступил розоватый румянец, а улыбка ее стала шире. Голубые глаза сощурились, лучась теплом:

– Привет… Макс.

Он сглотнул. Его имя из ее уст. Не впервые, но именно сейчас оно звучало так… Правильно. Ее голос превращал такое простое слово в самую сладкую музыку, ласкающую слух.