– В поганках - сила, - говорит Медведь, откусывая нитку.

Наташа лежит, опершись на локоть, возле поваленного ствола и смотрит, как рв?т пальцами траву терзающаяся шаманством партизанка. Леший курит самокрутку и чистит оружие, остекленело пялясь на реку. Невидимый Упырь нес?т в кустах сторожевую вахту. Дождь прекратился, и из-за серых теневых облаков таинственно выглядывает бледная луна.

– Вижу!
– ор?т вдруг прозревшая Оспа, тыча рукой в небо и плюясь пеной. Крыса валится на не? и крепко держит за плечи, пока бешеная кондрашка колотит сильное тело его подруги.
– Вижу сады огненные, на воде ч?рной растущие! Вижу девчонку, на север едет, на север нес?тся, земную кожу рв?т! Дьявол е? вез?т, дьявол е? волочит, неутомимая сила фашистская! Птицы мясо дерут, рвут, разрывают мясо кровавое! Рвут мясо сочное, кровью брызгают! вопли Оспы срываются в бредовую бездну.
– Рожи синие, мясо кровавое! многократно воет она, выгибаясь под Крысой.
– Рожи синие, мясо кровавое!

Подоспевший на подмогу Крысе Леший окатывает голову Оспы ледяной речной водицей из котелка. Медведь поднимается, нахлобучивая шапку на голову. Сквозь узкие морщинистые прорези в лице глаза его не по-доброму смотрят на север, словно обдумывая, как покончить со всем миром.

В неясном свете зарождающегося ноябрьского утра на мосту через реку тормозит машина с надписью "Хлеб". Посигналив, водитель спрыгивает на асфальт и подходит к опущеному шлагбауму. Небритая рожа его искаж?нно отражается в стекле будки, становясь похожей на колючее свиное рыло. Он грохает по шлагбауму монтировкой и ор?т матом на будку, выкатывая водянистые глаза. В ответ ему звучит автоматная очередь. Водителя перед?ргивают попадающие в него пули, и он грузно падает спиной на асфальт, звякая монтировкой. Во мгле возникает кривоногая фигура Лешего, который, придерживая рукой оружие и дымя самокруткой, сперва пробует сапогом лицо водителя, а затем придирчиво осматривает грузовик. Короткий свист означает, что машина в порядке. Явившиеся из-под моста, словно из-под земли, партизаны загружаются в кузов, вышвыривая лотки с вражеским продовольствием прямо в реку. Леший поднимает шлагбаум, переступая через лежащий в будке труп фашистского регулировщика и поднимается в кабину. Пересекая мост, грузовик рев?т, и в р?ве его чувствуется нарастающая злость.

Соня просыпается, когда уже совсем светло. Над ней движутся густые дымчатые облака, голубе проруби в которых озарены по краям лучами осеннего солнца. Грохот идущего тарктора разрывает тишину засыпающих к зиме полей. Пять птиц неровным клином плывут на мелкой волне ветра к востоку, полагая что там, откуда вста?т солнце, ещ? много тепла и света. Л?жа щекой на сильной груди Ф?дора, Соня зевает и сонно глядит в тянущиеся мимо поля.

Партизаны нагоняют трактор около полудня, когда дорога пересекает облетевший лес. Грузовик ид?т на обгон и, остановившись метрах в пятидесяти впереди по дороге, разворачивается и медленно едет навстречу трактору. Сзади из кузова партизаны спрыгивают в бездорожную грязь и идут пехотным способом за машиной.

– Сдавайся, сволочь!
– кричит Леший из покачивающейся на горбах кабины.

– Сдавайся, сволочь!
– кричит Оспа и щ?лкает автоматом.

Ф?дор замедляет ход, не выключая мотор. Соня слезает с его колен, не делая резких движений, чтобы не началась стрельба. Е? тело слегка дрожит от страха перед тяж?лыми ударами пуль. Сдаваясь, она поднимает руки вверх.

– Брать живыми, - рявкает Медведь, тяжело разрушая сапогами наполненную водой колею.

Сближение транспортных средств медленно продолжается. Ф?дор окостенело глядит на забрызганное грязью лобовое стекло грузовика и на страшное лупоглазое лицо советской машины, оскалившее свою жаберную пасть. Наташа ид?т по левую сторону от грузовика, стискивая лакированными ногтями обрез. Тонкая прядь волос падает ей на лицо и она сдувает е? сквозь стиснутые губы. На талии у не? повязка, перетягивающая раненый бок. Она смотрит в светлые полупрозрачные глаза Сони, спокойные и неподвижные, как зв?зды. Она смотрит на нерасч?санные волосы Сони и на е? поднятые вверх руки, тонкими запястьями вылезающие из рукавов куртки. Она смотрит на раскрытые ладони девочки, показывающие, что у не? нет никакого оружия, и видит сияющий бледным ж?лтым светом метровый круг в воздухе над кончиками е? пальцев. Как зачарованная смотрит Наташа на ясное солнечное кольцо, чуть размытое полевым ветром, пока оно не срывается со своего места и, беззвучно скользнув в пространстве, со звоном расшибает стекло грузовика и охватывает кабину пламенем.

С диким воем Леший выпрыгивает из кабины на обочину, од?жда на н?м горит. Наташа ищет глазами Соню, чтобы пристрелить е? из обреза, но Сони больше нет, она видит только бешеное лицо Ф?дора, направляющего трактор прямо на не?, чтобы обогнуть слева брошенный водителем грузовик. Наташа бросается в деревья, на ходу стреляя по трактористу, сзади не? Медведь открывает огонь из автомата. Пули разбивают тело Ф?дора, вырывая из его одежды кровь вместе с мясом, но тв?рдые руки безногого вс? больше разгоняют сатанински ревущую машину. Медведь отсупает в сторону, продолжая всаживать в Ф?дора пулю за пулей, откуда-то с другой стороны дороги, перекрывая р?в мотора, начинает стрекотать пулем?т Крысы. Шины трактора лопаются, он начинает буксовать в грязи. Где-то с другой стороны врезается в дерево грузовик, окончательно разбивая свою горящую кабину. Сквозь трактор проходит огненная волна, пронизывая пламенем стоящего посреди колеи Медведя. От боли командир отряда свирепо рев?т и пятится под прикрытие деревьев. Далеко впереди трактора Наташа замечает бегущую по дороге Соню, утратившую от быстрого движения свою невидимость. Наташа прицеливается в не?, приложив обрез к плечу. Фигурка Сони расплывается в горячем воздухе, идущем от охваченного огн?м трактора, где находит себе достойное великого викинга погребение безногий Ф?дор, и вдруг просто исчезает в воздухе. Наташа кричит от злобного бешенства и тяжело начинает бежать ей вслед, но дорога впереди совершенно пуста, и она скоро останавливается, бессильно рыдая и, подняв обрез, не целясь стреляет в безжизненный лес.

6. Ч?рная Москва.

Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти.

Откр. 1.17 - 1.18

На ходу сорвав с себя куртку и бросив е? на дорогу, Соня бежит и бежит от места боя, не замечая, что ни партизан, ни горящих машин сзади уже нет. Она останавливается, только когда из воздуха появляются л?гкие снежинки, липнущие к лицу и холодными капельками остающиеся на коже. Заслонив запястьем глаза, она оглядывается назад и видит только поле под сплошным снежным небом. В поле стоит такая тишина, что слышно, как шуршат друг о друга снежинки. Соня ид?т по покрытой белым нал?том дороге, оставляя маленькие босые следы, пока впереди не появляется широкая т?мная полоса каменных деревьев.

Каменный лес заполнен кладбищенским снежным покоем. Соня не отражается ни в зеркальной коре ч?рных стволов, возносящихся в туманную бездну зимнего неба, ни в перламутрово мерцающем лабиринте антрацитовых ветвей, словно е? не существует в реальности. Здесь снег падает непрерывно и медленно, не тревожимый никаким ветром, и никакая птица не прерывает неподвижность деревьев, когда-то охваченных неразрушимой вечностью своего нового материала.

Соня вс? глубже уходит в лес, чувствуя на лице обжигающее дыхание царствующего в н?м мороза, но снег уже не жалит е? босых ступней, а только с нежным хрустом заворачивает их в свои мягкие ладони. Сквозь занавесь падающих снежинок Соня начинает различать среди сугробов замороженые фигуры м?ртвых пионеров, поднявших руки для салюта и прямо глядящих синими лицами в вечный покой зимы. Алые галстуки пылают на их шеях, снежинки тают на ш?лковой ткани, не в силах погасить космического огня детской памяти. Соня проходит мимо них, вглядываясь в спокойные юные лица с такими же ясными, как у не?, глазами. Она находит среди них Таню, стройно выпрямившуюся у зеркального ствола с поднятой рукой, и новая эта рука, не знающая крысиной крови и ядовитых ночных дождей кажется чище всего тщательно вымытого смертью таниного тела.

– Ты узна?шь меня, Таня?
– ш?потом спрашивает Соня, останавливаясь напротив Тани. Таня молчит. Е? глаза смотрят сквозь Соню в вертикальное течение снега. Обернувшись, Соня видит, что напротив Тани стоит Алексей, и лицо его больше не мрачно, а полно чистого и светлого созерцания времени, которому суждено наступить через множество лет.

– Таня, это я, Соня, - Соня касается пальцами лица девочки. Кожа Тани холодна как речной л?д. Не слыша сониного голоса, она продолжает смотреть на своего друга Алексея. Ресницы е? покрывает иней, а волосы полны нападавших с неба снежинок. Соня клад?т ладони на танины щ?ки и дышит ей в лицо. Но даже е? жаркое дыхание не может растопить вечную мерзлоту заколдованного сна Тани.