— Глупая беспечная ворона, — мурлычет она. — Разве ты уже меня не помнишь?

Я пытаюсь вырваться, протянуть руку к кинжалу, который оставила на туалетном столике, но она не даёт мне этого сделать.

— Подожди. Может, это освежит твою память.

Её лицо начинает меняться у меня на глазах: нос, подбородок, брови, губы… Я наблюдаю за этой трансформацией, сердце колотится в груди, пока зеркало не показывает нам два одинаковых лица.

Хотя внешне нет никаких различий, ничего, что выдало бы её, я вижу в её выражении и в её самодовольной ухмылке то, что не оставляет сомнений.

— Алия.

Только она могла быть такой гордой и самоуверенной, чтобы принять миссию, которая должна была испортить её лицо, и при этом отказалась это сделать. Только она могла бы поставить под угрозу существование всех Ворон, превратившись в Лиру в том же помещении, где нахожусь я.

— Рада тебя снова видеть, Бреннан.

Имя моего наставника касается какой-то глубокой струны внутри меня, возвращает в Орден, к нашей болезненной соперничести и навязчивому стремлению угодить человеку, для которого мы обе были лишь активами.

Он был бы очень разочарован, узнав, что Алия так легко обманула меня.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, Алия отталкивает меня, и я тут же встаю.

Алия уже сделала шаг назад, подняв руки, когда я хватаю свой кинжал и направляю его на неё. Она спокойно принимает облик Даны, не моргнув и глазом.

— Спокойно, пташка. Я пришла только передать тебе послание, не более.

— От Ордена?

Она улыбается.

— Они думают, что ты делаешь что-то слишком странное, — объясняет она, разглаживая невидимую складку на юбке. — Меня послали напомнить тебе о твоём месте.

— Можешь сказать им, что они могут не волноваться. Если я и отклонилась от курса, то лишь потому, что того требовала ситуация. Скоро я вернусь ко двору Львов, и жизнь Лиры снова станет рутинной и скучной.

Алия снова злобно улыбается.

— О, не беспокойся. Они не ждут ответа. Им просто нужно было, чтобы я тебя предупредила. — Она пожимает плечами, явно наслаждаясь ситуацией. — Мне приказали оставаться поблизости, чтобы ты не сбилась с курса.

Я сдерживаю проклятие.

Теперь, с Алией поблизости, мне придётся быть ещё осторожнее. А ситуация и так уже достаточно осложнилась с появлением Эриса, чтобы добавлять к этому ещё и её.

— Ладно, — пытаюсь скрыть раздражение и сделать вид, что меня это лишь чуть беспокоит. — А теперь оставь меня в покое, я хочу спать.

Алия разворачивается и уходит. Даже в её походке я вижу что-то, что совершенно не свойственно Дане.

Дана…

— Алия, — останавливаю я её.

Она оборачивается и хмурится.

— Ты больше не можешь называть меня так, — напоминает она.

Я глубоко вдыхаю.

— Она страдала?

Алия внимательно смотрит на меня, словно решая, стоит ли отвечать. В конце концов, она пожимает плечами.

— Немного, — отвечает она.

Я не получу ответа, который искала, да и, возможно, не хочу его. На этот раз она уходит, выходит из комнаты, а затем из моих покоев. Я остаюсь одна, задаваясь вопросом, насколько хуже может стать эта ситуация.

Глава 27

Лира

Территория Волков. Завоеванные земли. Королевство Эрея.

Говорят, игры длятся до самого утра.

Я использую отсутствие Эриса и герцогов, которые спят после ночи, полной излишеств, чтобы пересмотреть свой маскарад и убедиться, что не осталось никаких слабых мест, за которые Алия могла бы зацепиться.

Если её послали следить за мной, а не заменять меня, значит, моё прикрытие — поездка на север в знак доказательства верности — всё ещё считается надёжным. Странным, как она сама сказала, но надёжным. Однако причина, по которой я сопровождала Кириана в семейное поместье Армиры, будет сложнее объяснить. Возможно, это окажется невозможно.

По крайней мере, его здесь нет. Это даёт мне время привести мысли в порядок, установить границы и снова осознать, что мне придётся носить ту же маску с ним всегда, нравится мне это или нет.

Может, лучше всего будет вернуться с Эрисом в Сирию, разорвать здесь наши пути, и пусть каждый примет решение о Тартало самостоятельно.

Когда я думаю об этом, в моей груди возникает болезненный узел печали.

И я слишком хорошо осознаю, что не должна так себя чувствовать.

К счастью, я могу поесть одна в своих покоях. Приказываю разжечь камин и принимаю решение, оставляющее горький привкус пепла на языке: я сжигаю три рукописи.