— Удивительно, что ты не делаешь это сама. В частном порядке, конечно. Боже упаси, чтобы кто-то увидел, как ты меня трогаешь.

— Хватит, — пресекаю я. — С этого момента мы будем держаться подальше друг от друга, и ты примешь это, если хочешь сохранить нашу дружбу.

В его голубых глазах появляется стальной отблеск, который вдруг кажется частью леса, плюща и холодной погоды.

— Конечно.

— Тогда, если позволите, капитан…

Кириан снова хватает меня за запястье. Разряд пробегает по моей спине, словно инстинкт предупреждает меня.

— Подари мне прощальный поцелуй, Лира, — шепчет он тише. — В последний раз, перед отъездом у нас не было такой возможности, и я думаю, что заслуживаю его.

Я задерживаю дыхание. Собираюсь ответить, но он снова заговорил.

— Поцелуй, — уточняет он. — Я прошу только поцелуй.

Я стою на скользкой тропе, на краю бесконечной пропасти, и все же…

— Только поцелуй?

Улыбка, которая заставляет каждую волосинку на моей коже встать дыбом, растягивается на его губах.

— Если сможешь сдержаться…

Я глубоко вздыхаю.

— Хорошо. Один поцелуй, и мы забудем обо всем этом.

Опять эта искорка загорается в его ледяных глазах, пока он кусает нижнюю губу, и я задаюсь вопросом, не сошла ли я с ума.

— Обещай мне, принцесса. Я знаю, что ты всегда держишь слово. Дай мне слово: я подарю тебе последний поцелуй в обмен на то, что забуду тебя.

— Ты подаришь мне последний поцелуй в обмен на то, что забудешь меня. Теперь у тебя есть мое обещание, — отвечаю я, чтобы как можно скорее избавиться от него.

Кириан медленно, почти лениво улыбается. Если мне и показалось, что в этой улыбке есть нотка печали, она исчезает, как только его глаза опускаются на мои губы, и все его выражение меняется, наполняясь ожиданием.

— Хорошо, — заключает он. — Пожалуйста, когда будешь готова.

Он делает жест рукой, приглашая меня, и что-то в кончиках моих пальцев вызывает легкое покалывание. Я делаю глубокий вдох, сосредотачиваюсь и очищаю свой разум, напоминая себе, что это всего лишь пустяк.

Делаю шаг вперед, но все равно остаюсь слишком далеко из-за его роста.

Кириан замечает это, но, похоже, решил, что я должна поцеловать его сама. Он поднимает руку и кладет ее на мою щеку. Я чувствую его теплую кожу, шероховатость ладони, которая всю жизнь тренировалась с мечом, и, тем не менее, в этом прикосновении нет ничего грубого. Его большой палец скользит по моему скуле, пока он смотрит мне в глаза, как будто хочет запомнить этот момент, запечатлеть каждый миг.

— Быстрее, — тороплю его. — Пока я не передумала.

— Прости, — шепчет он с легкой насмешкой и наклоняется вперед, пока его губы не остаются в нескольких сантиметрах от моих, и я чувствую его дыхание на своих губах. — Так лучше?

Что-то, чего там не должно быть, заставляет мое сердце биться быстрее, и это меня злит. Я задерживаю дыхание и решаю покончить с этим раз и навсегда.

Я его целую.

Сначала он не двигается. Продолжает позволять мне задавать ритм поцелуя, исследовать, пробовать границы, а потом его пальцы скользят к моей челюсти и удерживают ее, пока он обнимает меня за талию свободной рукой. Он прижимает меня к себе, пока мои руки не оказываются на его твердой груди, даже сквозь слои одежды, и отвечает на поцелуй.

Нет ни малейших колебаний, когда его губы захватывают мои и жадно поглощают их, не спрашивая разрешения.

Поцелуй полон страсти. Я чувствую, как из него вырывается желание, и все же его руки остаются на месте. Он не двигает своим телом. Желание остается сконцентрированным между нашими губами, не распространяясь дальше, и эта тонкая грань между самой грубой страстью и абсолютным контролем каким-то образом притягательна.

Я обнаруживаю, что сдерживаюсь, заставляю свои руки оставаться на месте, не продлевая прикосновение к его шее, не исследуя жесткие линии его тела, и это очень сложно, пока поцелуй удерживает в плену каждую часть моего сознания, его язык исследует мой рот, его губы требуют большего.

Не знаю, как долго мы целуемся, сдерживая почти насильственное желание. Я даже не ощущаю, что поцелуй закончился, когда Кириан отстраняется, смотрит на меня сверху вниз и проводит двумя пальцами по своим распухшим губам.

Холодок пробегает к центру моего тела, когда я вижу этот жест.

— Значит, у нас сделка, — шепчет он хриплым голосом. — Я тебе должен последний поцелуй.

Я хмурюсь. Его слова возвращают меня к реальности, разрывают туман чего-то темного и сладкого.

— Прости?