Затем, сама Моргана записывает данные продавца ткани, и я считаю свою маленькую миссию выполненной.

Моргана продолжает беседовать со стилистом, когда девушка подходит ко мне и делает, возможно, чересчур глубокий реверанс.

— Принцесса, для нас большая честь, что вы выбрали нас для такого новаторского заказа.

— Благодарите за это королеву, — отвечаю я спокойно, готовясь попрощаться и уйти.

Перед тем как я успеваю это сделать, она хватает меня за руку с такой скоростью, что я не успеваю отреагировать. Она сжимает мою руку и смотрит мне в глаза.

— Позвольте вручить вам этот подарок.

Когда она меня отпускает, я обнаруживаю в руке изысканную игольницу; маленькое сокровище, которое Лира бы оценила, но…

— О, нет. Это надо передать королеве. Она же…

— Я настаиваю. — Девушка толкает мои руки к груди, жест настолько неуместный, что я замолкаю, шокированная.

— Хорошо. Спас…

Я не успеваю закончить, потому что девушка бросается собирать свои вещи и уходит, не дождавшись своего наставника.

— Простите её, — говорит стилист, обращаясь к королеве. — Она чрезвычайно трудолюбива, но в последнее время была немного… расстроена.

У меня нет места, куда можно положить маленький подарок, поэтому я сжимаю его в руках, скрещиваю их на коленях и жду, пока смогу уйти.

Вернувшись в свои покои, я рассматриваю изящный игольник на ладони. Верхняя часть покрыта губкой для булавок. Шкатулка внизу могла бы сойти за миниатюрный ювелирный ящик: золотые обрамления, маленькие изогнутые ножки, красивые рисунки цветов и мелкие вставленные драгоценности. Отделка настолько качественная, а дизайн столь утончённый, что меня удивляет, как стилистка, даже работающая в королевской мастерской, может позволить себе что-то подобное.

Я открываю его с любопытством, чтобы заглянуть внутрь, и вдруг что-то выскакивает с такой силой, что я вскрикиваю.

Сердце бешено колотится, пока я наблюдаю, как пять маленьких существ начинают бегать вокруг моих ног, без передышки вопрошая: «Что делаем, что делаем, что делаем…?» Их тела человеческие, но такие крошечные, что умещаются в игольнике; все они одеты в красные штанишки, и тогда я с ужасом понимаю, что произошло.

— Принцесса? — зовёт один из стражников, охраняющих мои покои. — Мы входим, — предупреждают меня.

— Чёрт, — ругаюсь я.

— Прячьтесь, — быстро приказываю я им.

Лепреконы подчиняются, и в тот момент, когда я слышу, как открывается дверь в гостиную, они исчезают из виду. Но в следующее мгновение они снова передо мной, с визгливыми голосами: «Готово. Что делаем теперь, что делаем, что делаем…?».

Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать.

— Со мной всё в порядке! — говорю, чтобы стражники меня услышали.

У меня нет времени на дальнейшие объяснения, потому что лепреконы продолжают кружить вокруг меня, и очевидно, что стражники слышат не только мой голос.

Так что я быстро соображаю.

— Сейчас по цветам, следуя порядку радуги, разложите все костюмы в моём гардеробе. И молча, — добавляю я самым тихим голосом, на который способна.

Лепреконы исчезают, оставляя меня одну в тот момент, когда стражник появляется в дверях.

Он осматривается, чтобы убедиться, что нет никакой угрозы, и хмурится, увидев меня одну.

Я стараюсь дать ему достаточно везкую причину, чтобы он забыл о том, что, как ему показалось, он слышал после моего крика.

Я выдаю лучшее исполнение роли Лиры.

Я сжимаю кулаки по бокам и поднимаю подбородок.

— Как вы смеете появляться в покоях принцессы без приглашения? — шиплю я. — Вы что, сошли с ума?

Он побледнел.

— Ваше высочество, я не хотел… Я думал, что услышал…

— Мне нужно объяснять вам, что заставило меня закричать? В моей собственной спальне? — Я делаю шаг вперед, молясь о том, чтобы мои новые жильцы были заняты гардеробом достаточно долго. — Я сказала, что со мной всё в порядке.

Его глаза широко раскрыты. Лицо побледнело, только щеки заливаются ярким румянцем.

— Я думал, что была угроза. Я услышал…

— Что? Что вы услышали, стражник? Вон! Вон сейчас же! Я прослежу, чтобы эта дерзость не осталась безнаказанной.

Слышны шаги на входе. Второй стражник, который, должно быть, ждал снаружи, вероятно, поспешил убраться, чтобы это не коснулось его.

— О, Боже мой… — бормочет стражник, удрученно. — Простите. Прошу прощения… Я…

— Вон! — кричу я.